Когда стало ясно, что их спасут, замурованные в шахте горняки договорились между собой ничего не рассказывать о первых 17 днях, проведенных в неведении.
И они в целом держат слово, хотя под натиском репортеров со всего мира "пакт молчания" все же дает небольшие утечки.
Начальник смены 54-летний Луис Урсуа, который, как капитан корабля, последним покинул забой, вспоминает: "Счастье, что мы договорились экономно расходовать еду, хотя вначале было искушение съесть все сразу". Рацион установили жесткий: половину столовой ложки рыбных консервов в день. В больнице горняки показывали посетителям, сколько выходило на брата: три четверти колпачка от бутылки из-под газировки. Многие потеряли в весе по 10-13 килограммов. Как говорят дети одного из горняков, папа истончился и стал похож на мультяшное привидение Каспера. По счастью, вдоволь было воды, в чем шахтеры видят "промысел Божий". Это была техническая вода и отдавала машинным маслом, но она спасла людей. Урсуа был начальником и по должности, и по авторитету. "Каждый день он говорил нам: мужайтесь. Найдут нас - значит, найдут, а не найдут - значит, судьба такая", - говорит механик Ричард Вильяроэль. Шахтеры следили за машинами, обследовали забой, поддерживали чистоту и порядок, по мере надобности опорожняли туалет - то есть все были при деле.
Урсуа отмечает, что в забое действовал демократический порядок, и вопросы в коллективе из 33 человек решались большинством: 16 плюс один голос. Правда, никто не рассказывает, по каким поводам приходилось устраивать голосование. Никто не признает и случаев рукоприкладства. Если таковые и были, то они скрыты "пактом".
Подробное интервью британской "Дэйли мейл" дал Марио Сепульведа, который встретил под землей свое 40-летие. Он пояснил, что нарушает "пакт молчания" только потому, что здесь, на поверхности распространилось слишком много ничем не обоснованных слухов. Скажем, о том, что шахтеры якобы практиковали секс между собой или что была угроза каннибализма. Сепульведа уверяет, что ничего подобного не было, а пакт был заключен "ради наших более молодых товарищей, которые тяжелее других пережили адски трудное время".
Каннибализм поминался только в шутку, когда с едой уже все нормализовалось. Шутки помогали и в первые дни. Сепульведа признает, что у него прочная репутация шутника и клоуна, и в первые дни он эту репутацию всячески поддерживал, стараясь вселить в товарищей хоть немного бодрости. Как и все, он часто плакал, но обязательно уходил подальше, чтобы его слез никто не видел. "Супер Марио", как его успели окрестить, рассказывает об одной своей шутке, которая задним числом кажется ему особенно удачной. "Примерно на десятый день я лежал в темноте и слышал, как рядом ходят товарищи. Настроение было сумрачным. Тогда я слабым голосом позвал их и притворился, что умираю: "Друзья, передайте моей семье, что я всех их люблю. Передайте им, что все деньги лежат в..." Тут я как бы испустил дух и замолчал. Замолчали и они. Потом я не выдержал и расхохотался. Они стали на меня кричать, но потом признали, что после этого случая поверили, что у Бога есть для нас промысел".
У Марио Сепульведы сейчас много заманчивых предложений, его приглашают даже вести телешоу. Но он уверяет, что останется шахтером и вернется в забой.