В сентябре 1960 года к берегам США отправился турбоэлектроход "Балтика". На борту судна было 156 пассажиров, представляющих делегации СССР, Украины, Белоруссии, Болгарии, Венгрии и Румынии на предстоящей XV сессии Генеральной Ассамблеи ООН. "Рейсом мира" окрестила тогда пресса плавание судна в Нью-Йорк.
У Никиты Сергеевича Хрущева в рейсе сложился такой режим: вставал он в 6 утра и поднимался на капитанский мостик, смотрел в бинокль, слушал объяснения капитана и со словами: "Не буду мешать нести вахту" удалялся на прогулку на шлюпочную палубу. За ним на некотором расстоянии следовали два телохранителя. Ему это явно не нравилось, Хрущев иногда окидывал их сердитым взглядом.
Официантки, обслуживающие Хрущева, говорили, что он часто называл поваров "создателями хорошего настроения" и просил передать шеф-повару благодарность за вкусную еду. Как-то вечером экипаж "Балтики" выступил перед пассажирами с концертом самодеятельности. Хор исполнил любимую песню Хрущева "Рушничок". Концерт закончился, но никому не хотелось расходиться.
- Пусть молодежь потанцует! - громким голосом предложил Хрущев.
Все присутствующие зааплодировали. Оркестр заиграл, раздался голос в микрофоне: "Танго, белый танец!"
Одна из бортпроводниц подбежала к Никите Сергеевичу и пригласила его на танец.
- Не обучен, - улыбнулся он. - А вот дипломат может! - И подтолкнул легонько стоявшего рядом ничего не подозревавшего министра иностранных дел.
Серьезному и неулыбчивому Андрею Андреевичу Громыко пришлось выручать шефа. А тот продолжал шутить:
- Танцуй, танцуй! Жене не скажу!
Пассажир номер один нравился экипажу своей непосредственностью. Он всегда улыбался и отвечал на приветствия моряков.
Когда подошли к Нью-Йорку, ко мне подбежал запыхавшийся матрос и взволнованно сказал:
- Вас срочно вызывает капитан!
Я быстро поднялся в его каюту. Капитан держал в руке радиограмму. Вид у него был хмурый.
- Только что получили депешу. Швартовщики причала объявили забастовку. Некому концы с судна принимать на причале. Официальные власти решили насолить.
Капитан попросил меня надеть морскую парадную форму и отправиться на берег в шлюпке, которую готовили к спуску.
- Будете переводчиком. Мало ли какая ситуация возникнет на пирсе, - напутствовал меня капитан.
Шлюпку спустили быстро. В нее сели пять матросов в новенькой с иголочки форме, третий штурман и я. Быстро отвалили, ходко прошли метров тридцать, как вдруг мотор стал чихать и вскоре заглох. А до причала еще несколько сотен метров! Мы ясно различали пирс и огороженный металлической сеткой забор, а за ним фигуры полицейских в черных плащах, лица сотен людей, с любопытством наблюдавших за "Балтикой", а теперь и за нами. "Балтика" уже уплыла на сотню метров. На пеленгаторный мостик вбежал старпом и взволнованно прокричал в мегафон:
- Что случилось? Почему встали?
А мы были готовы "провалиться сквозь воду": опозорились на глазах у всей Америки!
- Весла на воду! - раздалась команда.
Стали разбирать тяжелые весла, хотя понимали, что ни догнать, ни опередить судно не можем. И вот произошло чудо. Так бывает только в остросюжетных фильмах, когда помощь приходит в самый последний момент - вдруг заработал двигатель. Оказывается, просто был закрыт краник карбюратора. Малое количество бензина сгорело, а больше топливо в бензопровод не поступало. Сложили весла и полным ходом рванули к берегу. Обошли "Балтику" с ветерком. Представили, как улучшилось настроение у капитана и всех пассажиров.
Вот и пирс. Быстро закрепив шлюпку, матросы приготовились ловить выброски с носа и кормы. На берег полетел круглый "мячик" с прикрепленной к нему бечевой, связанной со швартовым концом, его закрепляют за кнехт на причале. Швартовка обошлась без приключений. Наш десант никто не собирался сталкивать с пирса, знаний английского языка применять не пришлось.
Спустили трап, по нему сошли на берег два человека в одинаковых светло-серых плащах - первым прикрепленный к Хрущеву офицер безопасности, за ним - наш главный пассажир, а следом его личный переводчик Виктор Суходрев.