Хочешь заставить гонконгца задуматься - спроси его о национальности. "Кто ты - китаец, гонконгец или, может, британец?"
На этот вопрос, который я за неделю пребывания в специальном административном регионе КНР задал чуть ли не каждому из 8 миллионов местных жителей, не сомневаясь, ответил только один - директор по корпоративному развитию авиакомпании Cathay Pacific Джеймс Бэррингтон. Правда, в круговороте бесконечных встреч я как-то упустил из виду его рыжие волосы, широкие глаза и эталонный британский английский.
Когда в 1997 году Гонконг перестал быть частью Соединенного Королевства, в реальное воплощение принципа "Одна страна - две системы" поверили далеко не все. Ярые антикоммунисты опасались, что город тут же лишится всех капиталистических завоеваний. Даже несмотря на договор, что Китай никак влиять на социально-экономическую систему региона до 2047 года не будет. Тем не менее с тех пор журналисты любят предрекать скорые необратимые изменения этой территории.
Да и как может быть по-другому, если все благополучие гонконгской экономики зиждется на тесных связях с материковым Китаем? По сути Гонконг - это крупный офшор, через который удобно ввозить и вывозить грузы из могучей державы. В самой бывшей колонии промышленных предприятий нет вообще - все они постепенно переехали на материк. Тем не менее девять месяцев в году город окутан смогом, приносимым из соседних провинций. Получается, что гонконгцы и китайцы даже воздухом дышат одним и тем же.
Политические назначения, хотя де-юре никак от Китая не зависят, де-факто им контролируются. Кандидатура первого руководителя гонконгского правительства была предложена Пекином. Второго - одобрена.
Вот только не все так просто. Первый - Дун Цзяньхуа - ушел в отставку раньше положенного срока. Официальная причина - по состоянию здоровья. Но неофициальная - из-за давления общественности, недовольной ошибками в преодолении азиатского финансового кризиса, непринятием должных мер в борьбе с атипичной пневмонией и попыткой провести 23-ю статью Основного закона Гонконга. Она бы ввела строгое наказание за подрывную деятельность против Коммунистической партии Китая. Когда правительство предложило этот законопроект, на улицы Гонконга вышло, по разным данным, от 50 до 500 тысяч демонстрантов. Это заставило правительство отложить проект, а Дун Цзяньхуа - передать пост своему заместителю.
По нынешнему договору КНР контролирует только оборону и внешнюю политику Гонконга, но за всю поездку я не увидел на улице ни одного солдата. По слухам, им строго-настрого запрещено появляться в городе в военной форме. Среднестатистическому китайцу тоже в Гонконг просто так не попасть - только со специальным паспортом и в составе тургруппы. Такое ограничение введено, чтобы бедные китайские крестьяне не пополняли ряды гонконгцев в поисках лучшей доли.
Язык у местного населения тоже специфический - кантонский диалект китайского. В Пекине, если что, диалект - мандаринский. Письменно они вроде как похожи, но устную речь друг друга столичный житель и гонконгец понимают с большим трудом. На материковой части даже шутят: "Не бойся неба, не бойся земли, а бойся гонконгца, говорящего на мандаринском". Отсюда и разночтения в названии региона. По-кантонийски "Гонконг" значит "благоухающая гавань". "Сянган" - то же самое по-мандарински.
Остальные видимые атрибуты тоже имеют мало общего с Большим Братом. Рестораны европейской, американской и прочих кухонь, двухэтажные автобусы, левостороннее движение, модная одежда, любовь к собакам (нет, не в корейском стиле), гольфу, лошадиным бегам и футболу. Даже цвет кожи у гонконгцев белее китайского, и в еде они предпочитают мясу морепродукты.
На вопрос, что Китай изменил в Гонконге после 1997 года, и простые жители, и высокопоставленные чиновники, и бизнесмены вспоминают разные детали. Но сходятся в одном - ничего существенного. Да и не встретился мне за неделю ровным счетом ни один гонконгец, в том числе из власть имущих, который хотя бы просто не возражал, чтобы Гонконг перестал быть "специальным административным", а стал бы самым обыкновенным китайским регионом со всеми вытекающими.
Поэтому и живут в этой неповторимой смеси культур Запада и Востока люди с британскими именами и китайскими фамилиями - Джерри Ли, Дуглас Вун, Энтони Тан и т.п. Вероятно, все это в сумме и заставляет большинство гонконгцев после продолжительных раздумий отвечать на вопрос из первого абзаца следующей сентенцией: "Наверно, до колонизации мы были китайцами. Потом стали гонконгцами - ну не британцами же! А сейчас мы уникальная нация - гонконгские китайцы. И это, пожалуй, нам нравится больше всего".