Каким будет закон - интервью на эту тему предлагает "РГ" автор и идеолог нового законопроекта, главный нарколог Минздравсоцразвития России, директор Московского научно-практического центра наркологии Евгений Брюн.
Российская газета: Евгений Алексеевич, принято считать, что Россия еще в давние времена была пьющей страной. Неужели это так?
Евгений Брюн: Это миф. Возьмем XIX век. Мало того, что страна была аграрная, она еще и православная, очень религиозная. Постных дней в году 200-300, и в это время никто ничего не пил. И даже перед войной Великой Отечественной употребление алкоголя было 3-4 литра абсолютного спирта на душу населения.
РГ: Но почему сегодня алкоголизация растет?
Брюн: Когда какое-то явление становится элементом культуры, оно становится как бы второй сутью человека. И в этом, наверное, беда нашего народа и нашей страны. Когда в 85-м году ввели пресловутый сухой закон, то через два года пьянство приобрело катастрофический характер - сработал "отложенный спрос".
РГ: И какую картину мы имеем сейчас?
Брюн: У нас число алкоголиков в узком медицинском смысле 2 процента, или 2,7 миллиона человек. Это те, кто конкретно лечится. Но все проблемы - экономические, социальные, семейные - возникают со злоупотребляющими. А таковых у нас 30-40 процентов населения. И нет механизма заставить их отказаться от алкоголя или снизить алкогольную нагрузку. В связи с этим все наши усилия должны быть направлены на то, чтобы выработать некие механизмы снижения спроса на алкоголь.
РГ: Какие, к примеру?
Брюн: Есть хороший мировой и российский опыт. Надо понижать градус, проводя при этом мозговую атаку, чтобы у людей менялось представление об алкоголе и вымывалась традиция пьянства из сознания. Есть разные точки зрения, в том числе для того, чтобы перевести людей на более легкие напитки, предлагается повысить акцизы на водку. Если качественные слабоалкогольные напитки - пиво, вино, - то вреда от них меньше. Нагрузка меньше на организм.
Но есть другие варианты. Например, должно быть введено ограничение продажи алкоголя по месту и времени. Не может быть шаговой доступности для алкоголя, и нельзя им торговать круглосуточно.
РГ: А с наркоманией у нас что?
Брюн: Зарегистрировано 530 тысяч наркоманов, а всего, по нашим оценкам, их примерно 1,5 миллиона. Теневая наркотизация - примерно от двух до пяти лет. Поэтому еще одна наша задача - это активное выявление и вмешательство. Кстати, в Москве уже работает направленная на это программа профилактики. Она частично внедрена на семи предприятиях и примерно в 30 вузах.
РГ: В чем заключается эта программа?
Брюн: Ее суть - раннее выявление этого явления в трудовых и учебных коллективах и вмешательство. Наркологическое учреждение заключает договор с предприятием или вузом о проведении профилактических мероприятий и внедряет их. Но отсутствие законов об оказании наркологической помощи и профилактике алкоголизма и наркомании тормозят эту работу.
РГ: Но все-таки, несмотря на отсутствие правовой базы, эта работа ведется. Как?
Брюн: Можно внести в коллективный договор три пункта, что и станет юридической основой для профилактики. Первый - сотрудник обязуется не употреблять на рабочем месте алкоголь и наркотики. Второй: по требованию администрации он обследуется. И третий: при постановке диагноза наркологического заболевания он проходит лечение. Но при этом его не увольняют. И это мы пытаемся объяснить работодателям и профсоюзам.
РГ: Эта программа есть только в Москве? А как же остальные регионы России?
Брюн: Неплохие программы работают в Казани, Краснодарском крае. Но для того чтобы распространить их по всей стране, мы готовим сейчас законопроект о профилактике наркомании и алкоголизма. Кстати, американцы считают, что доллар, вложенный в такую профилактику, дает три доллара прибыли.
РГ: Что будет в законе?
Брюн: В нем будет законодательно закреплена норма раннего выявления опасного пристрастия и вмешательства. Она обяжет работодателей, профсоюзы, наркологические учреждения заниматься профилактикой наркологических заболеваний в коллективах.
РГ: За чей счет должна внедряться профилактика на предприятии?
Брюн: Думаю, должно быть софинансирование всех заинтересованных сторон. Кстати, на Западе есть социальные программы, поощрения: скажем, бросил курить - приходишь в 7 утра не на работу, а в спортзал при фирме - тебе доплачивают зарплату.
РГ: Как сейчас лечится наркомания и алкоголизм?
Брюн: В Советском Союзе в основном занимались медико-биологическими программами лечения. Все усилия были положены на поиск лекарства. На Западе в это время делали упор на социальную реабилитацию. И оба пути оказались неэффективны. И тогда мы решили, что технологическая цепочка должна объединять оба этих подхода, и тогда эффективность будет расти. Новые технологии и программы разрабатываются в Московском научно-практическом центре наркологии, созданном в 1998 году постановлением правительства Москвы. Но про все методики не расскажешь - их много.