Роман художника с производством - одна из долгоиграющих пластинок в искусстве ХХ века.
Симфонию большого города, а заодно и заводских гудков, воспевали футуристы, конструктивисты, соцреалисты... Да и в Европе отсчет нового века фактически можно начинать с "Выхода рабочих с фабрики" братьев Люмьер... Как эта тема была продолжена в середине ХХ века во Франции, показывает корпоративная коллекция Renault Art, 130 работ из которой привезли в Москву благодаря Году Франции в России и России во Франции и до 26 ноября показывают в Новом Манеже.
Само возникновение этого корпоративного собрания (кстати, старейшего в Европе) - свидетельство того, что этот роман искусства и индустрии был актуален еще и в середине 1960-х годов. Компания тогда решила предложить молодым и мало кому известным художникам не деньги за сделанные работы, не заказ на дизайн автомобиля, а сотрудничество. Она им - материалы (в том числе самые неожиданные - вроде разрезанного пополам двигателя, который использовал Арман), инструменты, возможность посещать цеха заводов, изучать архивы и т.п. Они ей - работы. Единственное условие - неравнодушие к индустриальным свершениям века. Среди художников, которых такое предложение заинтересовало, оказались Жан Тингели, Роберт Раушенберг, Эрро, Арман... И даже - совершенно неожиданно - Жан Дюбюффе, который уже был и немолод (ему было сильно за 60), и известен, и интересовался вроде бы отнюдь не индустриальной темой, а творчеством пациентов психиатрических клиник... Но Дюбюффе увлекся идеей создания скульптур и живописных объектов из винила, слоистого пластика, полиуретана и прочих непривычных материалов. Автозавод мог все это богатство предоставить бесплатно и в промышленных масштабах. В результате сегодня у Renault оказалась одна из лучших коллекций Дюбюффе, кинетические объекты Тингели, знаменитые "Аккумуляции" Армана, вполне постмодернистская по духу серия Эрро, который чуть не всю живописную классику (от мадонн XVI века до Энгра, Мане, Гогена) столкнул с пространством автомобиля, расчисленным миром инженерного проекта и языком рекламного постера.
Успех корпоративного начинания не мешает заметить противоречия между изначальным посылом и получившимся результатом. Речь не о прагматике корпоративных задач. Очевидно, автопроизводители исходили из предпосылки века Просвещения о том, что прогресс идет рука об руку с совершенствованием человека и общества. Это особенно ярко ощущается в фотографиях Робера Дуано, который, оказывается, долгие годы (1932-1939, 1945-1956) был штатным фотографом заводов Renault, документируя жизнь цехов и мастерских, а также снимая рекламу. К середине ХХ века иллюзии по поводу прогресса развеялись, и работы художников из коллекции Renault Art тому лучшее свидетельство.
В них не сыскать ни завороженности техногенной цивилизацией, ни увлечения строгой красотой инженерных проектов. Напротив, кинетические скульптуры Жана Тингели, отсылающие к движениям рычагов и поршней машин, подчеркнуто бесцельны. В "Аккумуляциях" Армана между двумя прозрачными стеклами оказываются застывшими в смоле ключи монтажников, работающих на конвейерах, или металлические скребки. И связки ключей, и скребки похожи на завязших в янтаре паучков. Это тот "культурный слой", над которым археологи будущего будут ломать голову. Арман аккумулирует в своих инсталляциях не предвкушение будущего, а снисходительный взгляд из него на настоящее... Взгляд, для которого обычные заводские инструменты выглядят загадочными объектами вроде бумерангов австралийских аборигенов.
Наконец, Жана Дюбюффе с его увлечением сюрреализмом и инстинктивным искусством трудно заподозрить в воспевании идеи прогресса. Его монументальная живопись похожа на граффити, которые отслаиваются и превращаются в скульптуры, или на паззлы, на плоскости которых не без труда можно вычленить силуэты людей. Человек у Дюбюффе сливается с пейзажем улиц. Он часть среды - безымянной, агрессивной, изменчивой, тотальной. Более того, эта среда норовит вобрать в себя зрителя, обступить со всех сторон. Целое вроде на виду, но темно и загадочно. Глаз способен выхватить и понять лишь фрагменты. Более далекое от техноутопии искусство трудно представить. Тем любопытнее, что оно стало возможным благодаря вполне модернистскому проекту французского автопрома.