Фестиваль NET в нынешнем году решил создать особую тему - зарубежные постановки режиссеров, традиционно участвующих в программах Нового европейского театра со своими домашними, поставленными на родине, спектаклями.
Первым показали "Метод Гренхольма" болгарина Явора Гырдева в московском Театре Наций, а вторым - "Палату N 6", поставленную другим болгарином, Димитром Гочевым, в "Дойчес-театре" Берлина.
Впрочем, для Гочева немецкий театр давно является домашним, родным. С тех пор как в 60-е годы он переехал из Болгарии в Восточный Берлин, а затем вынужден был покинуть и его, став диссидентом и одним из самых известных режиссеров ФРГ. Этот свой опыт пересечения границ со всем его юмором, печалью и трагедиями он воплотил в своем новом спектакле.
Насытив чеховскую повесть репликами и монологами из больших его пьес, Гочев превратил этих персонажей в душевнобольных, а доктора Рагина, мягко, по-славянски трепетно сыгранного Самуэлем Финци, уподобил самому доктору Чехову. Такая перемена заставила взглянуть на автора и его персонажей с несколько неожиданной стороны.
Кроме актеров на совершенно пустой сцене есть еще штанкеты с осветительными приборами. Спускаясь с колосников, маневрируя и вылавливая свои "жертвы", они буквально в упор "расстреливают" их лучом света. Точно бабочка бьется в этом потоке света Нина Заречная, с ее идеей фикс нести свой крест и веровать. Или вот Раневская с ее неспособностью принять реальность, с ее видениями сада и призрака мамы. Вот сестры, маниакально мечтающие уехать в Москву и буквально сходящие с ума от физически ощутимого течения времени. Поначалу мы слушаем их параноидальные выкрики холодно и отстраненно, как доктор Рагин. Но все дальше погружаясь в обрывки-исповеди, гротескные, полные эксцентрики или совсем простые и сердечные, мы начинаем вслушиваться в малоразличимые прежде мелодии чеховского мира. И мотив безумия становится едва ли не главным, а такие рассказы, как мистический "Черный монах" или "Палата N 6", только подтверждают это.
Все его любимые героини живут, как свойственно безумцам - в прошлом или будущем. Для душевно здорового человека это нехарактерная позиция, но в том-то и дело, что о них Чехов не писал. Все его любимые персонажи в каком-то смысле и были душевнобольными, о которых нужно и должно было заботиться.
Рагин-Чехов, вслушиваясь в очередную тираду, сам все больше сливается с этим нездоровым людом, растворяясь в их взгляде на мир, и в конце концов вовсе покидает мир нормы, глубоко ему неприятный. В чеховском мире только такие, как захватчица Наташа, живут в норме, и об этом стоит задуматься. Высветлив здесь тему "Черного монаха", Гочев размышляет и о том, как легко и незаметно пересекается граница нормы и бе зумия. И насколько трудно порой понять, где кончается здоровье и начинается болезнь.
И еще одно весьма привлекательное свойство этого простого, но глубокого спектакля из Берлина: в его лице мы видим немецкий театр, проделавший за последние 20 лет колоссальный путь к языковой и культурной толерантности. Актеры время от времени переходят на прекрасный русский, и эта языковая открытость - часть более обширной ментальной свободы современного немецкого общества, которой не грех поучиться и нам.