Вчера в управлении СК РФ по Новосибирской области начали доследственную проверку обстоятельств гибели восьмимесячного Максима Максимова: ребенка в коме пришлось везти на "скорой" почти за 50 километров. Врачей могут обвинить в неоказании помощи и халатности.
Между тем родители новосибирского Академгородка объединились, чтобы пикетами и митингами добиваться качественной медицинской помощи для детей.
То, что произошло с Максимом 10 ноября, его мама Дарья Макарова описала на интернет-форуме Академгородка. Откликнулись тысячи. Матери, которым довелось ехать с больными детьми на "скорой" из Академгородка в больницу на другой конец Новосибирска, и сейчас продолжают описывать свои истории.
Это длинная, печальная и странная повесть. По мнению родителей, в элитном районе Новосибирска детская медицинская помощь фактически отсутствует. Детский корпус ЦКБ СО РАН, как подтвердил "РГ" академик, член президиума СО РАН Валентин Власов, был передан Институту химической биологии и фундаментальной медицины СО РАН для создания Центра новых медицинских технологий (ЦНМТ) еще в начале 2000-х. Ученые решили, что этого требуют интересы науки - медицину именно как научную отрасль развивают в данном центре.
Попутно, что характерно, в ЦНМТ оказывают и практическую медпомощь, в том числе детям. И не бесплатно. И именно на приеме у невролога ЦНМТ Дарья Макарова была с Максимом буквально за неделю до гибели ребенка, получив рекомендацию посмотреть глазное дно еще через пару недель. Но, как говорится, не в этом суть.
А суть в том, что при передаче корпуса ЦНМТ детское отделение, занимавшее всего пол-этажа трехэтажного здания, "переехало" в другое помещение ЦКБ СО РАН. Как заявила главврач больницы Татьяна Ковалева, оно там есть и по сию пору, хоть и закрыто в течение нескольких последних месяцев на ремонт. Правда, этому заявлению противоречит не только личный опыт родителей. Но и ответ из администрации Советского района Новосибирска, данный общественной организации многодетных и приемных семей еще в январе прошлого года.
В ответе перечислены все больницы, куда в случае чего могут быть госпитализированы дети из Академгородка. ЦКБ СО РАН там не упоминается ни разу. Зато черным по белому написано, что дети "с тяжелой инфекционной патологией, нередко - тяжелые дети до установления диагноза госпитализируются в реанимационное отделение третьей детской инфекционной больницы", которая, на минуточку, находится почти в 50 километрах от Академгородка. Дорога туда на "скорой" с учетом пробок - это два часа драгоценного времени. Как эти два часа должны пережить "тяжелые дети"? Видимо, так, как Максим Максимов.
Врачи "скорой" заподозрили у него менингококковую инфекцию и забрали из дома в состоянии "комы-1". Это, если кто не знает, состояние тяжелое, но стабильное. Есть дыхание и сердцебиение. "Кома-1", как объясняют врачи, не дает оснований мчаться с малышом в ближайшую реанимацию. Нет. Для этого надо дождаться, пока у него пропадет дыхание или остановится сердце. То есть "комы-2". Или "комы-3". Есть такие медицинские формуляры, как выясняется. По словам Дарьи Макаровой, бригада ждать этого ужаса не хотела. Хотела и пыталась найти ближайшее медучреждение, где приняли бы ребенка. Медики постоянно связывались с подстанцией и набирали все возможные номера по мобильной связи. Звонила и Даша знакомым врачам, умоляла и плакала. Безрезультатно - впереди 50 километров.
Остановка дыхания у мальчика произошла раньше, чем они доехали до инфекционной больницы. И тогда его приняли в ближайшем медучреждении - в третьей "скорой". Все по инструкции. А пока добирались до спасительной "ближайшей" больницы, где Максим умер спустя сутки, бригада реанимировали ребенка буквально в военно-полевых условиях. Как рассказывает Дарья, не было в "Газели" ничего, чтобы можно было запустить дыхание ребенку. Аппарат ИВЛ рассчитан на взрослого с большим объемом легких. Аппарат для интубирования - то же самое, там такой расширитель, который нельзя вставить восьмимесячному. Да, Максим перестал дышать недалеко от этой больницы. А если бы ухудшение произошло позже, когда третья "скорая" уже осталась бы позади? И машина с умирающим ребенком (его доставили в состоянии клинической смерти) оказалась бы заперта в пробке в центре Новосибирска? Кто, спрашивается, сочиняет эти инструкции?..
Сейчас это пытаются понять все контролирующие здравоохранение организации. Губернатор Новосибирской области Василий Юрченко дал распоряжение о проведении проверки. Результаты, как сообщают в областном минздраве, будут не раньше чем к концу недели. В минздрав за комментариями нас переадресовала и главврач муниципальной службы "Скорой помощи" Ирина Большакова. Кстати, по мнению академика Власова, именно врачи "скорой" недооценили ситуацию и зачем-то повезли ребенка через весь город, хотя в ЦКБ есть реанимация и бокс для детей. Правда, по словам Дарьи, о возможности госпитализации в ЦКБ, которая в двух минутах езды, бригада "скорой" отозвалась так: "Мы не возьмем на себя такую ответственность".
Как сообщила пресс-служба Уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Павла Астахова, он также намерен в ближайшее время прибыть в Новосибирск и разобраться с ситуацией. Однако жители Академгородка надеются пока только на себя. Они создают общественную организацию и намерены добиваться элементарного: создания здесь полноценного детского отделения. Закона, обязывающего такие клиники, как НИИПК имени Мешалкина, принимать детей по "скорой", а не ждать "комы-2". Технологического оснащения машин "скорой". И наконец, покупки детских реанимобилей. Известно, что сейчас на полуторамиллионный город их всего два.