23 ноября в Москве, в Доме Пашкова, назвали имена лауреатов национальной литературной премии "Большая книга".
Литературные академики первое место отдали литературному обозревателю "РГ" Павлу Басинскому за книгу "Лев Толстой: бегство из рая". Вторая премия у Александра Иличевского - "Перс", третья - у Виктора Пелевина "Т".
А накануне объявления результатов "Большой книги" в пресс-центре "РГ" собрались люди, которых интересует судьба и творчество Льва Толстого: президент Русского общественного фонда Александра Солженицына Наталья Солженицына, литературовед Людмила Сараскина, редактор издательства АСТ Елена Шубина, режиссер Андрей Смирнов, писатель Алексей Варламов и проректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, автор книги "Русская Православная Церковь и Л.Н. Толстой", священник отец Георгий Ореханов. Предметом их разговора как раз и была книга Павла Басинского, а также документальный фильм "Лев Толстой. Живой гений":
Павел Басинский: 100-летие со дня смерти Толстого - это не юбилей, но такая дата, которая заставляет задуматься: что произошло за этот век? В начале ХХ века, пока не грянула Первая мировая война, Европа и Россия жили в общем-то благополучно. Но именно потому людям казалось, что все как-то не так. Хотелось жить еще лучше. Отсюда желание делать революции и все менять. Но еще до войны случилось два события, которые встряхнули человечество. Это был уход Толстого в 1910 году и гибель "Титаника" в 1912 году. Для меня это события одного порядка. Самый знаменитый писатель, который мог стать миллионером и жить припеваючи хоть в Ясной Поляне, хоть в Ницце, бежит ночью из дома с пятьюдесятью рублями в кошельке и умирает на неизвестной станции. А через два года гибнет в Атлантике гигантский корабль, созданный по последнему слову техники. Это были знаки и звуки грядущей беды, к которым человечество не прислушалось. Прислушиваемся ли мы к подобным звукам сегодня - вот вопрос.
Андрей Смирнов: Мне кажется, что книга Павла Басинского - одно из очень заметных событий в культуре последних лет. Я безмерно рад был узнать, что она признана "Книгой года". Это редкий случай, когда мнение мое как читателя полностью совпадает с мнением той комиссии, которая выбирала "Книгу года". Поражает дерзость замысла. Поражают широта и глубина проработки материала. Мы учились у Михаила Ильича Ромма, который был буквально помешан на Толстом, и масса абитуриентов сыпалась на вопросах о Толстом. А уж те, кто поступили, были обречены жить и учиться под сенью Толстого, делать раскадровки из "Хаджи-Мурата", "Войны и мира", "Анны Карениной". Ромм презирал людей, которые не помнили, какого числа Толстой ушел из Ясной Поляны, или тех, кто не читал записок декабристов. Книга Басинского поражает абсолютной осведомленностью автора. Нет ни одного известного нам документа, воспоминания, каких-то рукописных свидетельств, которых бы автор не знал от начала до конца. Читая книгу, понимаешь, какого масштаба должна быть женщина, чтобы так достойно перенести чудовищные испытания.
И я хотел бы отметить величайший такт, с которым написана эта книга. Автор сумел найти поразительно убедительную интонацию. Ни один вывод он не навязывает читателю. Все выкладывается у вас перед глазами. Вот, судите сами. И он выдерживает эту интонацию на протяжении всех 600 страниц.
Елена Шубина: В мае 2009 года Павел Басинский мне прислал две главы начатой книги и сказал, что не знает: продолжать ее или нет? Я прочитала их и тут же отправила смс, что это будет замечательная книга. Вроде мы все знаем про историю ухода Толстого, почти во всех интеллигентных домах на полках стоят книги не только Толстого, но и воспоминаний о нем. Но я вдруг поняла, что читаю об этой истории словно впервые. Через 9 месяцев (неслучайное число!) книга была представлена в издательство. Мы начали тут же с ней работать. Вышла она в самом начале июля. Это очень небольшой срок, чтобы подготовить такую книгу. Мы работали над книгой с моей молодой коллегой Аллой Шлыковой. И вот летом, в мертвый книжный сезон, книга о Толстом вдруг пошла так, что на данный момент ее тираж - уже 20 тысяч. Это очень много сегодня. Тем более что допечатки продолжаются.
Это не роман. Это честная биография, но биография, написанная писателем, который понимает, что такое романное мышление. Ведь там неимоверное количество героев. Будем называть их героями в данном случае, всех членов семьи Толстого. И эта книга построена так, что она держит внимание читателя на каком-то необычайном тонусе. Я очень рада, что это все получилось так.
|
|
| Кадры из фильма "Лев Толстой. Живой гений" |
Наталья Солженицына: Надо сказать, что фильм меня совершенно сбил с ног. Мы видим эту архаику в одежде, в движениях. А на самом деле это было совсем недавно. Там были кадры, где Толстой идет по дорожке в Ясной Поляне, и в титрах сказано, что ему редко удавалось оставаться одному. Все время его одиночество нарушали какие-то ходоки. Вот одним из таких ходоков был отец Александра Исаевича, гимназист последнего класса. Это такой протянутый канат через поколения. Не какая-то тонкая ниточка. И в то же время это такие узлы, которые были завязаны в жизни России и не развязаны до сих пор.
Если говорить о книге Павла Басинского, мне кажется, одно из самых главных ее достоинств - это такт, с которым написана книга. О великих людях у нас часто пишут если не грязно, то во всяком случае неуважительно. В последние 20 лет примеров несть числа. Вы все знаете, как писали об Ахматовой. Эта огрязняющая наше общее богатство тональность разлита в воздухе современной культуры. Она напрочь отсутствует в книге Павла Басинского, за что ему отдельное спасибо.
Людмила Сараскина: При всей деликатности и потрясающем такте Басинского, который никого не осуждает и пытается понять всех участников драматической истории, он вторгается в самые уязвимые, самые острые моменты семейной и философской позиции Л. Н. Толстого. Книга дышит отвагой. Она появилась в странное, тревожное время: в разных городах (Ростов-на-Дону, Екатеринбург) проходят абсурдные судебные процессы над Толстым: его обвиняют в экстремизме, называют "экстремистом-рецидивистом". На Толстого, проповедовавшего ненасилие, самоусовершенствование и Бога любви, пытаются возложить ответственность за всю кровь революции 1917 года, расщепляя писателя на великого художника и опаснейшего мыслителя-анархиста. Западные критики недоумевают: русские снова хотят удивить мир и отказаться от своего великого наследия? "Отлучить" Толстого от читателя, как когда-то его "отлучили" от церкви?
Басинский восклицает: "Нашли кого отлучать! Толстого! Чуть ли не единственного верующего человека среди всей пишущей братии! Среди корреспондентов в Астапове не было ни одного "отлученного". Толстой неудобен - таким он был при жизни и таков он сейчас. Ему было стыдно пользоваться собственностью в стране, где столько нищеты и голода. А сейчас повсеместно идут войны за собственность, за землю, за квадратные метры, за большие деньги. Толстовская проповедь нестяжания в нынешнем мире звучит куда радикальнее, чем его неканоническое богословие.
Георгий Ореханов: Есть такие узловые точки истории, изучать которые очень сложно. В своей книге "Русская Православная Церковь и Л.Н. Толстой: конфликт глазами современников", вышедшей в этом году, я преследовал широкие и многообразные задачи. Первый план - это исторический контекст, в котором возникали произведения Толстого, написанные после так называемого духовного перелома. И здесь приходится констатировать, что Толстой творил в эпоху религиозного кризиса. Нужно серьезно заняться изучением этого явления. Какова его природа, каковы его характеристики. Это все очень сложные вопросы с научной точки зрения. Вторая часть - это, собственно, характеристика взглядов Толстого. Парадоксальным образом наши западные коллеги проявляют куда больший интерес к этой проблеме, чем наши исследователи. Благодаря контактам с немецкими учеными, с учеными Швейцарии, Италии, мне удалось собрать очень важный материал о восприятии Толстого католической мыслью XX века, о восприятии Толстого в протестантизме. Это тоже важно, потому что это проливает свет и на проблему восприятия взглядов писателя Русской православной церковью. Я также поставил перед собой задачу разобраться, как появился синодальный акт февраля 1901 года. Какова историческая сторона этого вопроса. На различных конференциях мне постоянно задавали вопрос: а отлучен ли Толстой от Церкви на самом деле, в строгом смысле слова? Я и сейчас не могу на этот вопрос ответить однозначно, хотя, конечно, Церковь прямо указала, что Л. Толстой ее членом не является, что писатель позже сам и подтвердил. Мне очень понравились материалы на эту тему, опубликованные в "Российской газете". Меня порадовала взвешенная позиция Сергея Вадимовича Степашина, который пишет, я процитирую: "... принимая во внимание особую чувствительность этой темы, а также невозможность для Русской православной церкви пересмотреть решение об отлучении Льва Толстого от Церкви, просил бы вас, Ваше Святейшество, проявить сегодня к этому сомневающемуся человеку то сострадание, на которое способна именно Церковь". И меня очень порадовал ответ архимандрита Тихона (Шевкунова), который выражает официальную позицию Церкви на сегодняшний день. Это ответ взвешенный. В нем звучат три очень простые мысли. Первая: Толстой, безусловно, является для всей русской культуры великим писателем. Когда меня спрашивают: нужно ли из школы удалить "Войну и мир"? Я говорю: нет, не нужно. Даже из православных гимназий. Потому что сейчас существуют такие силы, которые и без нас из школ удалят все, что только есть в школе ценного и нужного для русского человека. А для русского человека "Война и мир" очень важна. Второе - это речь о сострадании. Я думаю, что всем вам известно, что Александра Львовна Толстая, младшая дочь писателя, жила в Соединенных Штатах и стала помогать русским эмигрантам. Она была основательницей Фонда Толстого. На собранные ею средства в 50-е годы XX века на территории Фонда была построена церковь. Она была церковным человеком, исповедовалась у владыки Василия (Родзянко), очень интересное интервью с которым в свое время опубликовал "Новый мир". Она скончалась в 1979 году, и на ее отпевании предстоятель Русской православной церкви зарубежом митрополит Филарет (Вознесенский) сказал замечательные слова, что Церковь скорбит вместе с родственниками Толстого о его участи. Это очень точная формулировка - скорбь Церкви о том, что случилось с Толстым. И третий момент, который нельзя игнорировать. Церковь всегда будет подчеркивать, что "христианство" Толстого это не православное христианство. Когда говорят, что Толстой был верующим человеком, я, как исследователь, обязательно поинтересуюсь, во что он веровал. Об этом, собственно, вторая глава моей книги. Я призвал бы всех присутствующих и всех, кто этой темой интересуется, избегать в этом вопросе легковесных формулировок. Надо точно представлять себе, что такое церковное, евангельское христианство. Это очень важно.
Алексей Варламов: Мы знаем Павла Басинского как прекрасного критика. Сначала в "Литературной газете", потом в толстых журналах и вот в "Российской газете". Мы знаем его также как журналиста. Я думаю, что успех его книги во многом определяется тем, что он синтезировал в ней и свою писательскую ипостась, и критическую, и журналистскую. И просто человеческую. Я очень хорошо помню, что когда мы с ним разговаривали год или два назад, практически все разговоры с его стороны сводились на Толстого. Он говорил о Толстом так, как можно говорить о любимой женщине. Вообще, ни о чем другом думать и говорить не мог, кроме Толстого. Я в своей работе биографа придерживаюсь каких-то других принципов. Стараюсь выстраивать дистанцию между собой и своими героями.
Но эта книга вызвала у меня и очень серьезные сомнения относительно судьбы Толстого. Павел там часто использует понятие жизнетворчества. Он пишет, что Толстой строил свою жизнь как произведение. Но я не уверен, что его конфликт с семьей, конфликт с церковью и, наконец, его уход - это такое произведение, которое понравилось бы Толстому. Этот сюжет очень кинематографичен, недаром книга так понравилась режиссеру Андрею Смирнову. Но в этой истории есть и что-то очень тяжелое. Прочитав книгу, не испытываешь радостного чувства, которое так ценил Толстой. Его жизнь - это литература, которая призвана не радовать, а раздражать, даже возмущать. Может быть, это особенность какого-то моего читательского восприятия. В любом случае, точку в этой истории мы никогда не поставим.
Эпиграфом к своей книге "Лев Толстой: бегство из рая" Павел Басинский взял строки из письма Льва Николаевича Толстого В.Г. Черткову: "Все мы храбримся друг перед другом и забываем, что все мы, если только мы не любим, - жалки-прежалки. Но мы так храбримся и прикидываемся злыми и самоуверенными, что сами попадаемся на это и принимаем больных цыплят за страшных львов..." Исследование Басинского написано на основании документального материала, но, тем не менее, автору удалось представить великого писателя - не иконой, а человеком, который живет по принципу: главное в жизни - любовь.