О новациях в области образования, защиты интеллектуальной собственности и применения европейских правовых стандартов рассказал в беседе с членом президиума Ассоциации юристов России Михаилом Барщевским заместитель министра юстиции РФ Василий Лихачев.
Спецгруппа при минюсте
Михаил Барщевский: Давай разберемся, что входит в сферу твоей ответственности как заместителя министра?
Василий Лихачев: Вопросы международного сотрудничества, правовой защиты результатов интеллектуальной деятельности, юридического образования. Они относятся к становлению современного пространства юстиции России, его реформированию и модернизации. Гармонизируясь с зарубежными аналогами, оно позволяет практически решить многие проблемы XXI века, в том числе и по обеспечению прав человека.
Барщевский: Раз юридическое образование в твоей компетенции, ответь, долго этот бардак будет продолжаться, что дипломы юристов выдают все, кому не лень?
Лихачев: По указанию президента страны министр юстиции Коновалов возглавляет спецгруппу из представителей различных министерств, ведомств, вузов, Ассоциации юристов России, перед которой стоит задача определить качественно новые критерии получения юридического образования. Летом утверждены образовательные стандарты для бакалавриата. Сейчас разрабатывается процедура общественной и государственной аккредитации учебных заведений. Все это позволит решить многие злободневные вопросы.
Барщевский: Ты упомянул интеллектуальную собственность. Недавно у нас появился налог на носители информации - флешки, мобильные телефоны, компьютеры. Но средства поступают не в бюджет РФ и даже не местные бюджеты, а в некий фонд, возглавляемый Никитой Сергеевичем Михалковым. На моей памяти отчисления от тотального налогообложения в частный фонд происходит впервые. Можешь объяснить, как такое произошло?
Лихачев: На министерство юстиции возложены функции защиты результатов интеллектуальной деятельности военного, специального и двойного назначения. Но, естественно, проблемы, аналогичные той, о которой ты говоришь, не могут не затрагивать процесс совершенствования в целом. С пиратством мы сталкиваемся нынче практически на каждом шагу, даже в международных отношениях. Много вопросов по использованию зарубежных лицензий, выданных на производство товаров военно-технического назначения еще при Советском Союзе. И сегодня, как я понимаю, стремление президента и правительства состоит в том, чтобы эту тематику: а) конкретизировать и б) концентрировать в одних руках. Дело, очевидно, идет к созданию агентства по защите интеллектуальной собственности.
В государственных интересах следует создать единый орган. И те проблемы, с которыми уже столкнулись носители информации, производители, творческая среда, коллизии, которые переживает наше общество, также, с моей точки зрения, должны включаться в сферу компетенции будущей структуры.
Дети до востребования
Барщевский: Насколько я знаю, существуют двусторонние договоры о выдаче преступников, сотрудничестве в сфере уголовного права, взаимном признании решений гражданских судов. В то же время продолжаются истории с "американскими", "французскими" и "финскими" детьми. Чего же нам еще не хватает?
Лихачев: Во-первых, более совершенной международно-правовой базы. Далеко не со всеми государствами, а их в мире насчитывается около 200, РФ имеет договоры о защите детства и материнства. Во-вторых, в существующей практике много противоречий. Что-то у нас получается со странами СНГ, Италией, но другая картина с Финляндией и Францией. Например, в деле дочери Натальи Захаровой, несмотря на усилия российских ведомств, французская Фемида не принимает справедливого решения. Будем пытаться защитить права гражданки России, других наших соотечественников через специальную комиссию. Договоренность о ее создании с Францией достигнута. Отметим и коллизию законодательных актов. В случае с западными партнерами дело осложняется тем, что многие из них - члены ЕС. А там - свои стандарты. Когда мы, например, предлагаем финнам двустороннее соглашение о защите интересов детей, они ссылаются на Брюссель. Высказали Евросоюзу идею разработать особую договоренность по этой теме. Ну и, в-третьих, проблема кадров. Их нехватка в сфере международного частного права очевидна.
Барщевский: Оцени, пожалуйста, что у нас за отношения с Европейским судом?
Лихачев: Формально они опираются на соглашения, которые еще в конце февраля 1996 года подписал в Страсбурге Евгений Примаков. Координирует контакты Уполномоченный РФ при Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ) Георгий Матюшкин. Активную помощь ему оказывает администрация президента, Генпрокуратура, МИД. Отношения рабочие. Правда, действительно медленно изучается судебная практика, а у самого суда возникают проблемы с определением его статуса, ратификацией протоколов, направленных на оптимизацию его функций. Но многое, что связано с жалобами и претензиями из России, заставило власть принимать конкретные меры. Одной из них стал майский закон об ответственности за бюрократизацию судебного процесса.
Барщевский: Трудно спорить с тем, что Европейский суд положительно повлиял на наши судебную и пенитенциарную системы, но есть ощущение, что кого-то в нашей стране не покидает обида: "И что они нас все время поучают?"
Лихачев: Это так. Но, во-первых, надо запастись терпением и спокойствием. А во-вторых, понимать, что, если мы подписались под международными соглашениями, приняли на вооружение Европейскую конвенцию по правам человека, ее надо выполнять так же, как и известные Пакты о правах человека 1966 года, иные гуманитарные императивы.
Барщевский: Европейцы уже дошли до того, что если полицейские в Финляндии выписывают ордер на арест преступника, то в Испании по этому ордеру его арестовывают. И не нужно подтверждение испанского суда. То есть у них в достаточной степени унифицировано законодательство и сложилось единое полицейское пространство. Как ты думаешь, у нас есть шанс в обозримом будущем, через 5-10 лет, войти в это европейское правовое пространство и стать частью Европы не на словах и в политических декларациях?
Лихачев: Есть. Но при одной политической предпосылке - если мы будем воспринимать свой собственный суверенитет не как закрытую башню, а как стену, которая открыта во внешний мир, причем достаточно широко и умно.
Кстати, впервые вопрос о необходимости задействовать стандарты Европейского союза поставил в обращении к Совету Федерации в ноябре прошлого года Дмитрий Медведев. И все то, что сегодня министерство юстиции делает по правовой защите российских граждан, государственных интересов в сфере свободы, безопасности и правосудия, реально сближает Россию и Евросоюз.
Барщевский: Практически ни в одной европейской стране нельзя стать судьей, не поработав какое-то время адвокатом. У нас среди судей бывших адвокатов можно пересчитать по пальцам. При этом имеем, естественно, самый низкий в Европе уровень оправдательных приговоров. Может, опираясь на европейский стандарт, ввести необходимый стаж работы адвокатом для занятия судейской должности? В минюсте не думали, что такой порядок был бы целесообразней?
Лихачев: Есть большой резон в том, чтобы судебную должность занимал человек, накопивший адвокатский опыт, который требует смелости, гражданской позиции и умелой адаптации юридических формул к жизни. Причем такого рода опыт существует не только в Европе. Очень богатая практика в США, интересные вещи мы находим в Азии, на Ближнем и Среднем Востоке. Эти судебные примеры, конечно, надо изучать.
Министерство юстиции РФ
ГСП-1, город Москва, улица Житная, дом 14
Телефон: (495) 955-59-99
Лихачев: Существует фактор времени. В нашем юридическом хозяйстве накопилось столько проблем, что их сразу не решить. Но мы над этим работаем.
Барщевский: Но почему с завтрашнего дня не внести изменение в закон, что судьей может быть только лицо, имеющее опыт работы адвокатом не менее двух лет?
Лихачев: Сегодня многие юридические проблемы находятся в поле внимания и руководства Минюста России, и руководства страны. Некоторые инициативы готовятся. Думаю, 2011 год с этой точки зрения будет очень интересным и полезным.