Ратификация нового Договора по СНВ, подписанного в апреле президентами Обамой и Медведевым, - событие долгожданное, результат упорной борьбы. Еще несколько недель назад судьба договора, казалось, висела на волоске.
А сегодня можно говорить о серьезном шаге вперед для США и России. Судя по сообщению о телефонном разговоре двух президентов, они оптимистически смотрят на перспективы партнерства двух стран в различных областях.
Президент Обама на финишном этапе поставил на карту свой авторитет и политический капитал, чтобы добиться ратификации договора. И хорошо, что в американском сенате нашлось достаточное число республиканцев, поставивших подлинные интересы безопасности своей страны и мира выше узкопартийных интересов.
У противников договора не нашлось убедительных аргументов, и именно поэтому число его сторонников постоянно росло. Думаю, сыграло свою роль и то, что свое веское слово сказали бывший президент Джордж Буш-старший, государственные секретари Джордж Шульц, Джеймс Бейкер, Генри Киссинджер. Поддержав президента-демократа, ветераны-республиканцы проявили мудрость и ответственность. Это важный пример на будущее.
Не обошлось без издержек. Добиваясь ратификации договора, Барак Обама пошел на существенные уступки военно-промышленному комплексу. Президент обещал в предстоящие годы выделить десятки миллиардов долларов на цели модернизации ядерного комплекса США, что вряд ли совместимо с движением к миру без ядерного оружия.
Потенциально острым остается вопрос о ПРО. В ходе дебатов многие сенаторы ставили под сомнение формулировку о взаимосвязи наступательных и оборонительных средств, перешедшую в новый договор из подписанного в 1991 году первого договора СНВ. Другие пытались сорвать ратификацию, привязывая к договору проблему тактического ядерного оружия и даже обычных вооружений.
Очень важно, что эти атаки противников договора были отбиты. И в то же время надо понимать, что все эти проблемы придется обсуждать. Надо договариваться по ПРО. Предстоят трудные переговоры по тактическому ядерному оружию, поиск реалистической договоренности по проблеме обычных вооружений в Европе. И уже ближайшее время покажет, идет ли речь о риторике, демагогии, прикрывающей стремление к военному превосходству, или о реальной готовности договариваться о снижении военного бремени.
Приоритетной, требующей скорейшего решения, мне представляется проблема ратификации договора о полном запрещении ядерных испытаний. Вырваться из тупика, который уже более десяти лет губит это важнейшее дело, совершенно необходимо, прежде всего, в интересах нераспространения ядерного оружия.
Вспоминаю, как тяжело давалось движение в этом направлении во второй половине 1980-х годов. Мы объявили тогда односторонний мораторий на проведение испытаний, но США продолжали их, и нам пришлось реагировать.
Но при этом мы отстаивали принципиальную позицию: необходимо полное запрещение ядерных испытаний под строгим международным контролем с использованием сейсмических методов и инспекций на месте.
Эта позиция в конце концов возобладала, и в 1996 году договор о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружия был подписан. От других договоров, например от Договора о нераспространении ядерного оружия, он отличается особыми требованиями для его вступления в силу: чтобы это произошло, договор должен быть подписан и ратифицирован всеми 44 странами, выделенными в категорию "обладателей ядерных технологий".
На сегодня это сделали 35 стран, в том числе три члена "ядерного клуба" - Россия, Франция и Великобритания. Однако список "отказников" внушителен: США, Китай, Израиль, Египет, Индонезия, Иран, Индия, Пакистан и КНДР, причем три последних даже не подписали договор. У каждой из этих стран свои доводы, но доля ответственности - разная. Процесс ратификации резко затормозился после того, как в 1999 году сенат США отклонил договор. Предлогом для отказа была якобы недостаточная эффективность системы контроля и потребности "технического надзора" за состоянием вооружений. Но, думаю, действительной причиной было желание еще "повзрывать".
Тем не менее, в XXI веке лишь одна страна - КНДР - решилась провести ядерные взрывы. Фактически установился многосторонний мораторий на ядерные испытания. Их неприемлемость для международного сообщества, для подавляющего большинства людей становится все более очевидной. Тем временем подготовительный комитет Организации по запрещению ядерных испытаний создал мощную систему контроля. 250 станций слежения (80 процентов от предусмотренного количества) уже работают. Обнаружив сравнительно маломощные северокорейские ядерные взрывы, система контроля продемонстрировала свою состоятельность.
Так, может быть, оставить все, как есть, и довольствоваться фактическим мораторием? Нет, потому что обязательства, не подтвержденные и не закрепленные юридически, могут быть с легкостью нарушены. И если это произойдет, то можно будет поставить крест на любых попытках воздействовать на страны, которые стали сейчас "головной болью" для США и не только для них. Вот о чем должны задуматься американские сенаторы. Как сказал недавно Джордж Шульц, "мои друзья-республиканцы, может быть, были правы, отклонив договор в 1999 году, но они совершили бы ошибку, если бы сделали это вновь".
Еще большей ошибкой было бы возобновление ядерных испытаний. Ни военных, ни политических выгод из этого США уже не извлекут. Политически эффективным было бы как раз решение о ратификации Договора. Можно с уверенностью сказать, что большинство стран, пока отказывающихся сделать это, после положительного решения сената США изменят свою позицию. Да и самые "проблемные" страны, как показывает опыт, не хотели бы быть вечными изгоями, и возможности для диалога с ними есть. Но он может оказаться эффективным только в том случае, если Америка откажется от лицемерной позиции: вам нельзя, а нам, если захотим, можно. Сенаторам надо посмотреть на ситуацию реалистически и серьезно. Политические игры здесь не нужны. Сделав один верный шаг, надо идти дальше.
И еще один важный аргумент. Всеобщая ратификация и вступление в силу договора о запрещении ядерных испытаний станет важным шагом в формировании по-настоящему глобального сообщества государств, сообщества совместной ответственности за будущее человечества не только в сфере безопасности, но и во всех других сферах. А это, как показал глобальный экономический кризис, сегодня необходимо как никогда раньше.