В минувшем году было принято несколько принципиальных поправок в миграционное законодательство. С одной стороны, оно стало более либеральным, с другой - появилась явная тенденция к избирательности Российского государства в отношении трудовых мигрантов. Что показал первый опыт? На вопросы "РГ" отвечает первый заместитель директора Федеральной миграционной службы Михаил Тюркин.
Российская газета: Михаил Леонидович, полгода назад сделали то, о чем говорили несколько лет, - ввели патенты для иностранцев, работающих в частном секторе. Государство добилось того, что хотело?
Михаил Тюркин: Говорить сегодня о том, правильно или неправильно введен институт патента, преждевременно. Есть и положительные стороны, есть отрицательные. Давайте исходить из того, что эти люди уже находятся на территории страны. И в большинстве своем они больше делают хорошего, нежели плохого. Это надо признать.
Какие плюсы от введения патентов? Раньше эти миллионы людей находились в нашей стране без учета, без контроля, и мы даже не понимали, сколько их. Когда нас спросили в конце 2001 года, сколько нелегальных мигрантов, оценки колебались от 5 до 10 миллионов. Точнее мы тогда сказать не могли. За 9 лет мы худо-бедно их все-таки посчитали и сейчас говорим: нелегалов от 3 до 3,5 миллиона. Но мы их посчитали с точки зрения какой-то общей массы. А персонально опять ничего не можем сказать.
Так вот, одна из задач введения патента - это все-таки заставить этих людей выйти из тени. Это простой институт. Человек заявляет о том, что хочет приобрести патент. Мы вносим его в базу данных. И мы понимаем, что данное лицо находится на территории Российской Федерации, работает у физического лица. Он под контролем.
РГ: Плюс государство начало получать с этих людей доход.
Тюркин: Да, и немаленький. Уже выдано более 134 тысяч патентов, а платежи за них составили уже более 287 миллионов рублей. И это за неполные полгода. Мне кажется, что количество людей, которые захотят получить патент, бесспорно, будет возрастать.
РГ: Но вы сказали, что у этого процесса есть и отрицательные стороны...
Тюркин: Да. В результате введения патента мы по сути дела утрачиваем права государства регулировать миграционные потоки. Объясню почему. Вот у нас есть институт квотирования трудовой миграции. Он непростой. Чтобы получить разрешение на привлечение иностранной рабочей силы, работодатель идет в комиссию, которая создается субъектом РФ. И работодатель должен доказать, что эти иностранцы ему нужны, что без них не обойтись. И еще он должен доказать, что на эту работу невозможно найти российских граждан.
Что получается с введением патента? Любой иностранный гражданин может прийти и сказать: я хочу работать. И государство по большому счету уже не может ему сказать: нет, вы здесь не должны быть, вы должны быть вот там. Получилось, что государство как бы обилечивает "зайцев", и это хорошо. Но где в этой схеме приоритетное право на трудоустройство российского гражданина?
РГ: Минуточку. Мы же говорим не о промышленности, а о физических лицах. Мне надо крышу в доме покрыть, ребенку няню нанять. Кого хочу, того и беру.
Тюркин: Мне нравятся ваши рассуждения. Но точно так же рассуждает и работодатель: а почему вы меня заставляете брать российских граждан? Они работать не хотят. Я должен о них заботиться. А не дай бог, с ними что случится? А еще он может выпить иногда. А еще у него права есть. Зачем? Мне проще взять на этот объект 100 дешевых и безотказных иностранцев. Я работодатель. Я деньги плачу. Я бизнес делаю. Почему вы меня ограничиваете?
А мы ему говорим: извини, есть твой бизнес, а есть интересы государства. У нас 5 миллионов человек не могут найти работу, поэтому вы извольте 100 рабочих мест занять российскими гражданами. Есть биржа труда. Если вы не сможете там найти работников, тогда мы подумаем, дать вам это право или нет.
Теперь давайте спросим: а чем отличается физическое лицо от юридического? У нас это же миллионы. Вы говорите: я хочу, я имею права. Хорошо. Тогда давайте по этому принципу жить. Да, мы все имеем право. Но вы берете иностранного гражданина, не предоставляя возможность то же самое делать российскому гражданину. У нас постоянно идет эта дилемма между тем, что мы хотим сделать, и тем, что делаем. Наш с вами спор сейчас это наглядно показал.
РГ: Михаил Леонидович, а с VIP-специалистами, которым дали "зеленую улицу", тоже не все однозначно?
Тюркин: Вторая новелла, которая была введена с 1 июля, - упрощение процедуры приема на работу высококвалифицированных специалистов. И президент, и премьер-министр неоднократно поднимали вопрос о том, что для повышения конкурентоспособности нашей экономики нам нужно привлекать лучших специалистов. И мы действительно дали им "зеленую улицу". Хотя опять же оговорюсь: принцип приоритетного права российских граждан на трудоустройство здесь отсутствует. Почему? Потому что введен единственный критерий - это заработная плата в 2 миллиона рублей в год.
Этим многие пользуются, особенно это хорошо видно в спорте. Захотелось взять тренера-иностранца, я уже не думаю, есть ли на этом рынке российский тренер. Мне нужен иностранец. Я соответствую критерию, подал заявку и вперед. С другой стороны, понятно, какова здесь цель. Повысить конкуренцию. Наших немножечко подхлестнуть: ребята, если вы будете просто сидеть, то ничего не получится, надо включать голову и работать. Я считаю, что это абсолютно правильно. Этот институт должен быть и должен быть именно таким, какой есть.
РГ: Вам не кажется, что этот единственный критерий - зарплата - очень сужает круг действительно высококвалифицированных специалистов, которых могли бы привлечь? Тем более столь высокий порог - 2 миллиона рублей.
Тюркин: Я могу с вами согласиться. Сегодня идут серьезные дискуссии о снижении двухмиллионного порога. Кстати, буквально перед Новым годом принят закон, который вступит в силу с 15 февраля. Он, в частности, снижает зарплатную планку до миллиона рублей в год для высококвалифицированных специалистов, являющихся научными работниками или преподавателями, приглашенных в вузы с государственной аккредитацией, в государственные академии наук, национальные научно-исследовательские центры. А для иностранцев, участвующих в проекте "Сколково", требований к размеру зарплаты теперь вообще нет. И давайте не забывать, что у нас не отменяются другие институты привлечения иностранных работников. Пожалуйста, пользуйтесь.
По высококвалифицированным есть другая проблема. Мы, с одной стороны, упростили процедуру, с другой стороны, есть правило - все документы должны подаваться в Москве. То есть, упрощая одно, мы усложняем другое. Мне кажется, настало время, когда надо этот институт распространить во всех субъектах. Сегодня поступает много претензий от работодателей, которые не понимают, почему надо ехать в Москву для того, чтобы подать документы.
РГ: И еще жалуются на очереди в вашей службе и в налоговой.
Тюркин: Про очереди отдельная тема. Это касается всех сфер деятельности. Все, что мы делаем, должно быть направлено на качественное оказание госуслуг. Но мы, даже введя институт высококвалифицированных специалистов, не сумели до конца сделать это красиво. Поверьте, мы понимаем эту проблему. Бесспорно, ее надо решать. И не только для высококвалифицированных специалистов. Это касается всех без исключения наших регламентов. Прежде всего максимум услуг надо переводить в электронный формат, чем мы сейчас очень серьезно занимаемся.
Например, Федеральная миграционная служба сумела сделать глобальную базу данных по учету иностранных граждан. Она сегодня работает. Но жизнь идет вперед, и уже есть необходимость совершенствовать эту базу данных. С введением с июля 2011 года электронного портала госуслуг нашей службе придется отвечать примерно на миллион запросов в день! За полгода мы должны создать систему, которая будет работать идеально. В том числе должны быть идеальные взаимоотношения с другими государственными органами. Иначе все останется на словах.
РГ: Знаете, есть ощущение, что на словах многое остается. Вот уже четвертый год подряд правительство запрещает иностранным гражданам торговать на рынках. Тем не менее приходишь на рынок, а там сплошь люди не славянской внешности. Может, конечно, это наши сограждане из южных регионов?
Тюркин: Сложно сказать. Нельзя не согласиться, что есть издержки в этой сфере, с которыми надо продолжать бороться. Но давайте я вам пример приведу - один из последних отчетов.
В период с 7 по 10 декабря 2010 года Управлением ФМС по городу Москве было проведено оперативно-профилактическое мероприятие "Рынок". Осуществлена проверка 591 объекта, из них 65 продовольственных рынков, 33 - непродовольственных рынка, 37 торговых комплексов, 393 объекта малой розничной торговли. Выявлено 1056 нарушений миграционного законодательства. Из них 250 - нарушение режима пребывания иностранных граждан, 355 - незаконное осуществление трудовой деятельности в сфере рыночной торговли. В отношении 345 должностных и юридических лиц проводится административное расследование.
Здесь надо сказать, что все эти мероприятия мы проводим совместно с ГУВД города Москвы. Аналогичная работа проводится во всех без исключения субъектах. Мы ввели сейчас новую практику, и все нарушения, которые выявляем, направляем вице-мэрам, курирующим данные вопросы.
РГ: У многих сохранились в памяти события 4-летней давности в Кондопоге, недавние события в подмосковном Хотькове. Скажите, есть понимание у вашей службы, у региональных властей, какая доля иностранных граждан допустима на определенной территории, чтобы не создать конфликта между местными и неместными? Этот вопрос вообще как-то регулируется в нашей стране?
Тюркин: Вопрос очень сложный. То, о чем вы говорите, это, конечно же, в большей степени ответственность субъектов. И местных властей. Каждый руководитель, и об этом опять же неоднократно говорили президент и премьер, должен на своем месте отвечать за вверенный участок, и руководители субъектов и органы местного самоуправления должны вот эту ситуацию держать на контроле.
У нас есть система квотирования. Есть квоты на трудовую миграцию, на временное проживание. Они формируются субъектами. Не может из Москвы дядя прописать сколько нужно мигрантов деревне Ивантеевка. И ведь не просто так пожар возникает. Звоночек прозвенел, а не прореагировали. Гражданин пришел с заявлением, а его не приняли. Приняли - не сделали. Задержали, но отпустили. Вывод: если бы каждый сделал то, что должен был сделать, по определению пожара бы не возникло.