Российская примадонна Елена Образцова вылетела в Мадрид по приглашению знаменитого испанского тенора Пласидо Доминго, отмечающего сегодня в Королевской опере свое 70-летие.
Сам певец в этот вечер петь не планирует, так же, как и его именитые гости. Для них на королевской сцене будут выступать молодые певцы. И это вписывается в жизненное кредо Доминго, уже много лет открывающего миру новые таланты. В 19-й раз летом 2011 года пройдет его знаменитый Международный конкурс "Опералия", причем впервые - в Москве (с 18 по 24 июля). Этим же летом Доминго должен появиться и в Петербурге на Конкурсе имени Чайковского в качестве почетного председателя жюри вокалистов. Членом жюри "Чайковского" будет также и Елена Образцова. Вылетая в Испанию на юбилей маэстро, Елена Васильевна рассказала о своем великом коллеге и друге.
Елена Образцова, народная артистка СССР:
- На свое 70-летие Пласидо пригласил в Мадрид всех своих старых друзей. Мы с ним выступаем на сцене вместе лет 45: пели во всех странах мира в самых знаменитых театрах, записали много дисков. Мне всегда приятно вспоминать Пласидо, потому что он не просто замечательный певец и блестящий актер, но и хороший партнер на сцене. Он умеет импровизировать, а это очень важно. Если я ему предлагаю на сцене какую-то импровизацию, он тут же ее подхватывает, и нам не нужен никакой режиссер. Так было, например, в "Кармен" в Барселоне: я любила Хозе до самого конца, боролась за него, но считала его в понятии Кармен нестоящим мужчиной. Поэтому заставила себя убить, чтобы Хозе смог стать настоящим бандитом. И это была наша импровизация. Еще был такой выдающийся момент в нашей карьере: мы пели в "Пиковой даме" в Лос-Анджелесе. Дирижировал Валерий Гергиев. Это был один из его великих, самых фантастических спектаклей. Там тоже у нас с Пласидо был импровизационный момент. Я всегда, когда пою Графиню, волнуюсь и боюсь встречи с Германом. Графиня всю жизнь ждет, что кто-то придет и узнает тайну трех карт, и от него она получит смертельный удар. И вот, впервые в жизни, когда на сцене появился Герман-Доминго, я не испугалась: я пела французскую песенку Гретри и танцевала. И мне вдруг показалось, что это не Герман, а один из моих кавалеров. Я положила ему руки на плечи, мы стали танцевать менуэт или что-то похожее на вальс. Это была импровизация. Для Пласидо это было неожиданно, но он подхватил танец. И только когда он сказал, что жить вам осталось недолго и вы должны умереть, я поняла, что передо мной Герман. От апоплексического удара моя Графиня умирает. Герман этого не понял, схватил меня в объятия, и мы продолжили танцевать. Потом я упала. Герман сошел с ума. И, страшно смеясь, он пел: она мертва, а я тайны не узнал! Это было просто потрясающе! Я больше никогда и ни с кем не смогла повторить этой сцены. Потому что никто не мог подхватить момент импровизации. И таких чудесных моментов у нас с Пласидо было много. Маленькая деталь, которая тоже что-то говорит о нем: в шести спектаклях "Пиковой дамы" я выходила на сцену со своей собачкой. Доминго очень любил ее и все время спрашивал тихонько: а она не будет лаять? Я ему отвечала: не бойся, она не нарушит твое гениальное пение!
Пласидо - невероятный человек: открытый, свободный, яркий, он всем хочет сделать добро. И как трепетно Пласидо относится к женщинам: целует ручки, говорит комплименты, улыбается. Я его обожаю! Я знаю всю его семью: жену Марту, сыновей. Когда они еще были мальчишками, как-то гостили у меня на даче, и младший все время говорил: как здесь хорошо, какая красивая природа! Наш папа мог бы купить здесь дачу!
У нас были самые разные ситуации с Пласидо в течение нашей долгой дружбы. Однажды мы вместе выступали в Чикаго. Это были времена "холодной войны", и против нас, артистов из Советского Союза, случались всякие выходки. На концерте во время выступления Владимира Спивакова в него бросили банку с красной краской. Он сначала не понял: решил, что в него стреляли. Рубашка у него была красная от краски. Но он мужественно сказал: "Я сыграю "Чакону" Баха до конца". Поэтому когда выходила я, то очень боялась, что в меня тоже что-то полетит. Мы пели с Доминго, и на нас выпустили белых мышей. Они бегали вокруг нас на сцене, я тряслась от страха, но твердила себе: это прекрасно! А после концерта, когда мы сели в машину, Пласидо прижался к сиденью и сказал, что в нас могут стрелять в окно. Мы приехали с ним в ресторан, выпили водочки и успокоились. Можно многое вспоминать, что было за эти 45 лет. Пласидо - очень сильный духом человек. После болезни он уже спел в Ла Скала в опере "Симон Боканегра", сделал новые работы для телевидения. Он продолжает петь, и я уважаю его за это. Мы с ним оба долгожители на сцене. Мы дружим, потому что мы трудоголики, безумно любим оперу, любим петь.