Рождественскому фестивалю духовной музыки, впервые состоявшемуся в московском Доме музыки, удалось стать заметным и притягательным для публики событием. Хоры из России, Армении, Сербии и Великобритании представили в программах музыку нескольких столетий.
Светлановский зал Дома музыки двенадцать дней функционировал как "собор" духовной музыки, представив грандиозный по своему стилевому и хронологическому охвату репертуар - сочинения Бортнянского, Кастальского, Рахманинова, Свиридова и современные опусы Алексея Рыбникова, Антона Вискова, митрополита Иллариона (Алфеева), "редкости" из разряда безымянного средневекового творчества, сочинения Григора Нарекаци (ок. 951 -1003), Кира Стефана Серба (XIV век) и "Симфонию псалмов" Стравинского, "Чичестерские псалмы" Бернстайна (в исполнении Национального филармонического оркестра России под управлением Владимира Спивакова). За богослужебной музыкой православной традиции следовали католические гимны, органные сочинения сменялись текстами, написанными для англиканской церкви, подразумевая главный экуменический посыл фестиваля, посвященного всеобщей радости Рождества.
Но совершенно особенным событием даже в столь богатой фестивальной афише стало выступление Хора Вестминстерского аббатства, во всем мире считающегося эталоном хорового искусства и таким же незыблемым достоянием Англии, как парламент или жизнь королевского двора. Нынешнему хору уже почти пятьсот лет, но, по историческим сведениям, мальчики пели в аббатстве еще с XIV века. И такого "реликтового" коллектива в мире больше нет. И именно от "вестминстерских мальчиков" ждут того пения ангелов, которых так любили изображать на своих полотнах европейские художники разных эпох, прорисовывая стройные ряды златокудрых хористов с открытыми ртами и нотами в руках. Образы эти символизировали небесную гармонию и духовную чистоту вечности.
Конечно же, живой реальный хор на такой символизм не претендует, тем более что в состав его входят не только мальчики, но и взрослые маститые певцы, также прошедшие когда-то блестящую выучку в школе при Аббатстве. Качество же ансамбля у этих музыкантов, способных охватить полную тесситуру от баса до контратенора и дисканта, вряд ли имеет конкуренцию в мире. В этом можно было убедиться и на московском концерте, где хор представил корпус сочинений, написанных специально для служб в Вестминстерском аббатстве (а в качестве органистов и композиторов в аббатстве служили в свое время крупнейшие персоны английской музыки - Генри Перселл, Орландо Гиббонс и другие). Репертуар Вестминстерского хора включает в себя сотни сочинений, и наряду с литургической музыкой перселловской эпохи, в концерте прозвучали и сочинения ХХ века - Пуленка и Уолтона, Элгара и Хауэллса. И надо заметить, что стилистически хор оказался настолько подвижным, что, независимо от жанра, композиторского стиля и хоровой техники, демонстрировал сплошь образцы интерпретации - будь то Шеппард XVI века или ныне живущий Джон Раттер, чьи опусы "Нет музыки сладчайшей" и "Цвет древа дивного" отсылали слух не к церковному пению, а к бродвейским мюзиклам. И мальчики в алых закрытых облачениях-сутанах с белыми гофрированными воротничками, оживлялись, помахивали нотами, поражая легкостью перехода от сложнейшей математически выверенной полифонии к плавающим ритмам современной музыки.
Причем, хор звучал не "безликим" тембровым унисоном, а с индивидуальными красками, тонко подчеркнутыми и слитыми в мерцающее звуковое целое руководителем хора Джеймсом О’Доннелом. В его интерпретациях музыки ощущался и интеллектуализм, и колоссальная внутренняя энергия, которую он посылал музыкантам в скупых и красиво отточенных жестах.
Отдельным открытием концерта стало искусство органиста, виртуоза Роберта Куинни, выступавшего с хором и с сольными номерами. Впервые за те пять лет, которые существует в Доме музыки орган, этот гигантский инструмент, уходящий под купол Светлановского зала, зазвучал с полнокровной, достойной его габаритов и эффектных форм, силой, обнаружив свои абсолютно фантастические звуковые возможности - фанфары и синтезатор, шелесты и сфумато, грандиозные аккордовые пирамиды на ножной клавиатуре и звуки ветра и дождя. С такими неподражаемыми эффектами Куинни исполнил Коронационный марш "Держава и скипетр" Уильяма Уолтона, написанный в 1953 году по случаю коронации Елизаветы II, и Симфонию из 29-й Кантаты Баха в переложении для органа.
Последним же штрихом, заставившим зал взорваться стоячей овацией, стало пронзительное, проникающее буквально "под кожу", исполнение хором "Богородице, Дево, радуйся" из "Всенощного бдения" Рахманинова. Чистейший гимн Рождеству.