С 1 января 2011 года вступил в силу новый закон об обязательном медицинском страховании. Отныне любой гражданин страны может получить медицинскую помощь по своему выбору и бесплатно за счет средств ОМС. Но получает ли? Об этом корреспондент "РГ" беседует с президентом Центра эндохирургии и литотрипсии академиком РАЕН профессором Александром Бронштейном.
Российская газета: Александр Семенович, каждому человеку далеко не безразлично, в какой клинике, у какого врача он может получить медицинскую помощь. Однако многие годы в стране действовал принцип, по которому пациента прикрепляли к той или иной лечебнице. И, скажем, если мне положено лечиться в больнице N 3, то в больнице N 5, где, я знаю, мое заболевание лечат более успешно, меня все равно никто не примет. Теперь ситуация меняется?
Александр Бронштейн: По закону - да. По жизни - нет. Например, в нашей клинике используется самая современная технология лечения больных с заболеваниями сердца и сосудов. Наши специалисты успешно лечат диабетическую стопу. Но это лечение с применением высоких технологий стоит очень дорого. Может ли человек, страдающий тяжелейшей патологией, попасть в нашу клинику? Может. Однако только если у него есть на это деньги.
РГ: Ваша клиника не государственная, а частная. Потому тут требуется оплатить лечение. Хотя по новому закону средства должны идти за пациентом из фонда ОМС, независимо от формы собственности учреждения.
Бронштейн: Безусловно! Однако пока нет прейскуранта на оказание того или иного вида услуг в государственных и частных лечебницах. А без него невозможно вести никакие расчеты. Вот если бы такой прейскурант был - а он наверняка должен появиться, - тогда будет ясно место и частных клиник в системе ОМС. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы частные клиники выпали из этой системы. Еще два года назад президент России Дмитрий Медведев, будучи в Клину, подчеркнул необходимость участия частных клиник в оказании медицинской помощи, в том числе высокотехнологичной.
РГ: До сих пор пациент, обратившийся в частную клинику, оплачивает 100 процентов цены сам. По новому закону если данная помощь входит в программу ОМС, то фонд должен перевести деньги за пациента в любую, в том числе и в частную клинику.
Бронштейн: Но если данный вид помощи стоит больше, то тогда придется доплатить или из кармана пациента, или из кармана предприятия, или любого благотворительного фонда. Но для этого, повторюсь, надо, чтобы был прейскурант цен. Лишь в этом случае пациент действительно получит право свободно выбирать учреждения, независимо от формы собственности.
РГ: Не случится ли так, что в престижную клинику - государственную или частную - будет обращаться огромное количество пациентов, а в не престижную никто не пойдет. Людей можно понять: все хотят лечиться в лучших местах.
Бронштейн: Во всем мире, в том числе и в нашей стране, есть как бы две медицины: обычная и хай-тековская. Хай-тековская медицина требует доплаты или пациента, или того, кто за него платит. И с этим уже ничего не поделать.
РГ: Вам, наверняка, известно, что нередко врач выписывает пациенту препарат, исходя из его более дешевой цены, а не из его эффективности. Потому что более эффективный дороже, и ОМС лечение с помощью этого препарата не оплатит...
Бронштейн: К сожалению, такие случаи на каждом шагу. Что делать? Насколько мне известно, готовится список лекарственных средств, действительно эффективных, которые будут доступны пациентам. И врачи смогут их выписывать, зная, что ОМС это оплатит.
РГ: Но все-таки вернемся к тому, что не каждый может получить помощь в хай-тековских клиниках...
Бронштейн: Это нормально. Так и должно быть. Невозможно любую поликлинику или больницу оснастить современным компьютерным и магнитно-резонансным томографом. Это не по-хозяйски, это расточительно. В последние несколько лет открыты крупные медицинские центры в различных регионах страны. Деньги в них вложены немереные. Отдача? Эти центры редко работают на полную силу. Связано это прежде всего с тем, что до сих пор в стране нет системы подготовки медицинских кадров для работы в таких центрах. Может, скажу крамольную вещь, но вряд ли нужно, чтобы такие центры открывались повсеместно. Хай-тековская медицина - это, если угодно, штучный товар - во всех отношениях. Другое дело, что помощь в таких центрах должна быть доступна тем, кто в ней действительно нуждается.
РГ: Известны случаи, когда с помощью робота "Да Винчи", который стоит огромных денег, удаляют обычную грыжу или камни в желчном пузыре. То есть из пушек стреляют по воробьям.
Бронштейн: Конечно, это безрассудная трата денег. Лучше бы обратить внимание на состояние службы здоровья в глубинке, где многие больницы в аварийном состоянии. Где больные приходят в стационар со своими лекарствами и постельным бельем. А врачи получают сущие гроши и потому уходят из медицины. Тут огромная вина руководителей регионов, которые сами лечатся в зарубежных клиниках и которым нет дела до собственной службы здоровья. Хотел бы я посмотреть на того губернатора, который привел в такую больницу свою жену или детей.
РГ: У губернатора иные возможности, чем у рядовых жителей. А вот если этим рядовым нужна высокотехнологичная помощь, куда им податься? Вот у меня письмо Свиридова. Он рассказывает о хождении по инстанциям, чтоб помочь матери, страдающей тяжелым сердечным недугом. Он перечисляет такое количество инстанций, такое количество медицинских учреждений, такое количество чиновничьих отписок... А помощь так и не была оказана. Квоты на нее он и не получил.
Бронштейн: Квоты на высокую медицину существуют только в России. И одна из их составляющих - коррупция. С принятием нового закона об ОМС квоты должны исчезнуть.
РГ: А коррупция?
Бронштейн: У меня нет рецепта лечения этого "рака с метастазами". У меня есть немало примеров, когда так называемая бесплатная медицина оказывается дороже, чем лечение в официально частных клиниках. Говорят, что все зло в том, что у медиков, которые трудятся в государственных лечебницах, низкие зарплаты. Уверяю вас, это не совсем так, есть и другие причины. Хотя, конечно, не может врач получать зарплату меньше, чем водитель троллейбуса. Ничего не имею против зарплаты водителей. Но доктор должен получать в разы больше, и это должно быть элементом государственной политики.
РГ: Президент Медведев в конце прошлого года говорил о чудовищных финансовых нарушениях при закупке медицинского оборудования. Налево ушли громадные деньги.
Бронштейн: Вот пример из моей собственной практики. Несколько лет назад наша клиника закупила 64-слайсовый компьютерный томограф за 1,5 миллиона долларов. Мы взяли для этого кредит в банке. В то же самое время точно такой же аппарат был закуплен в одной из больниц за 3,5 миллиона евро. Выход? Только один. Он действует во всем цивилизованном мире. Никаких тендеров. Только руководство больницы точно знает, что им в данный момент нужно. Оно само заказывает это оборудование, а деньги за него вносит страховая компания. Поскольку страховая компания, априори, старается заплатить как можно меньше, то ни о каких откатах речи быть не может
РГ: Но считается, что проведение тендеров - это защита от коррупции, некий элемент гласности.
Бронштейн: Как правило, это фикция. Тот, кто хочет что-то закупить, заранее знает, кто выиграет тендер. И в этом беда. Я уже не однажды говорил, что при главе государства или председателе правительства должен быть создан высокий контрольный орган. В него должны войти представители крупных федеральных центров и частных клиник, обязательно представители медицинской науки. И все новации минздрава могут быть озвучены только после одобрения этого совета. Тогда можно надеяться, что медицинская помощь станет действительно и доступной, и эффективной не только для элиты - для всех, кто в ней нуждается.