Не так давно мне пришлось принять участие в судьбе одного симпатичного пса. Его история взволновала всех моих знакомых, но почему-то оставила равнодушными тех, кто должен был за него отвечать - владельцев собаки.
Пес по имени Рио имел все основания рассчитывать на счастливую собачью жизнь. Его полное имя надо было зубрить наизусть, а предки имели множество собачьих регалий и наград. Кроме того, Рио принадлежал к древней и уважаемой породе венгерских выжл. Среди своих братьев и сестер Рио был самым симпатичным и многообещающим щенком. Лапы, зубы, шерсть, осанка - все было на высоте. Родился Рио в Санкт-Петербурге, а жить отправился в Подмосковье. Хозяйка Анна до последнего не хотела продавать щенка его будущим хозяевам, да слишком уж те просили.
Будущий владелец Рио работал дизайнером в небольшой компании. Он представлял себя с шикарным псом, и ему нравилась такая картинка. Супруга не возражала. Собака, как известно, хороший охранник и друг детей. Но что-то не задалось. Дизайнера уволили с работы, его жена крутилась как белка в колесе и все чаще злилась, что кроме детей и загрустившего мужа, ей приходится кормить еще и пса. Рио приучился питаться картошкой и если чем и был недоволен, то только тем, что гулять с ним столько, сколько необходимо настоящей охотничей собаке, никто не хотел. А ведь приличная выжла может пробежать в день до 60 километров! Еще Рио надо было вести к ветеринару, потому что в ушах его завелись клещи, а разбитый однажды хвост кровоточил.
Прошел год. От Рио стали пытаться избавиться. К тому моменту он вырос в огромного, довольно красивого кобеля. Знакомые не хотели брать взрослого, немаленького пса к себе. Они реально оценивали свои возможности. Но однажды хозяйка Рио встретила на улице юного знакомого своего мужа. Он был свободным программистом-самоучкой, имел нестабильный доход и вел ночной образ жизни. Он согласился забрать Рио к себе. Кроме программиста в квартире жила его бабушка. Она была псу не особенно рада, потому что внук не отличался чувством ответственности. По счастливому для собаки стечению обстоятельств, неподалеку от программиста жили его родители, то есть мы.
Мы носили Рио косточки, контролировали, гуляет ли с ним его новый хозяин. С содержанием собаки сын явно не справлялся. Гулять Рио приходилось тогда, когда у хозяина выдавалась свободная минутка. Питание собаки незаметно легло на плечи бабушки. Держал пса сын преимущественно в комнате, где у большого монитора собирались несколько таких же программистов, нещадно курили и о чем-то спорили. Из комнаты Рио выходил совершенно обалдевшим от дыма. Разбитый хвост начал гнить. Щенячья радость исчезла, пес как-то сразу повзрослел и сталкиваясь с ним взглядом, многие почему-то отводили глаза.
Тогда я решила пристраивать Рио в хорошие руки. "Сарафанное радио" заработало, вскоре мне позвонила заводчица Анна. Она плакала и просила никому не отдавать собаку. Оказывается, она не раз уже звонила прежним хозяевам Рио, но ей довольно грубо ответили, что за собаку заплачено, а что с ней дальше - никого не касается. Через день Анна приехала к нам, тут же осмотрела собаку и вынесла вердикт: вряд ли Рио будет годен даже для вязки: необходимо восстанавливать здоровье и психику. В тот же день Анна уехала в Питер. На прощание Аня сказала: "Ты понимаешь, так поступить с подобной собакой - это все равно что скрипкой гвозди заколачивать!"
Думаю, Рио скоро все забудет. А может, напротив - собачья память длиннее человеческой. Попав в лидирующее положение, люди ведь напрочь забывают, что бывали и сами, хоть однажды, беспомощны и зависимы. А собака, наверное, помнит. Потому и преданность называют собачьей.