С самого начала своего существования самый идейный в мире Берлинский фестиваль сделал упор на критерии, не всегда имеющие отношение к эстетическим категориям. Этот критерий - солидарность. Здесь не раз пользовались особым успехом и побеждали фильмы актуальные, несущие идеи, которым зал готов с энтузиазмом сочувствовать. И напротив, идеи, которые зал отторгает, вызывают неприятие и самой картины - именно это случилось, на мой взгляд, с нашей конкурсной лентой "В субботу" Александра Миндадзе.
Так что громкий успех иранского фильма "Надер & Симин, развод" в принципе можно было предвидеть. Фестиваль, который начался с демонстрации солидарности с томящимся в застенках иранским режиссером Панахи, вполне естественно, с особым нетерпением ждал конкурсную картину его маститого коллеги Асхара Фархади, чей фильм "Об Элли" в 2009 году уже завоевал в Берлине "Серебряного медведя" за режиссуру.
Новый фильм Фархади вызвал изумление фестивальной прессы прежде всего тем, как эффективно работает в искусстве "энергия сопротивления": именно страна со свирепой цензурой, сделавшая все, чтобы задушить любое инакомыслие, рождает самые яркие художественные высказывания. Когда творцу по определению не дозволено выражать свои взгляды, возникают самые волнующие "послания" человечеству. Эта странная и печальная закономерность подтверждается здесь на каждом шагу: страны "сытые" представляют чаще всего меланхолические перепевы одних и тех же сюжетных мотивов, страны, страдающие от политического строя, религиозного пресса или нищеты, предъявляют искусство, полное энергетических запасов и взрывной силы.
Сюжет фильма прост: семейная пара на грани развода, потому что жена Симин хочет уехать из страны в поисках лучшей доли для маленькой дочери. Ее муж Надир упрямится. Она, как бывает при семейных ссорах, уезжает в деревню к маме, он и дочка остаются с полубезумным отцом. Нанятая для ухода за стариком молодая женщина Разих оказывается беременной, разъяренный обманом Надир ее выгоняет, она падает с лестницы, у нее случается выкидыш. И пошла накаленная история того, как муж Разих пытается засудить Надира за убийство ребенка, - она и составляет плоть фильма. Автор беспрерывно подливает в разгорающийся пожар сюжета все новые порции горючего, возникают все новые детали, и они заставляют иначе взглянуть на случившееся, давать ему иные моральные оценки. Густое переплетение мотивов мужской чести, застарелых предрассудков и замшелых традиций, денег, которые правят миром, и религии, спеленавшей людей до состояния беспомощного кокона, - вот атмосфера, в которой герои бьются, как в паутине муха. У каждого из персонажей обнаруживаются свои веские мотивы, каждый по-своему прав, сам же автор словно бы нейтрален, предоставляя нам самим сделать нравственный выбор. Это все вкупе и создает напряженность действия: нам в зале без авторских подсказок и намеков беспрерывно приходится этически оценивать происходящее, искать верный подход, принимать во внимание все новые аргументы - критик журнала Screen даже уподобил драматургию Фархади классическому методу Хичкока.
Это же, кстати, заставляет предположить и сознательную ориентацию автора картины на международную аудиторию. Но даже если перед нами и "кино на экспорт”, то очень достойное.
Зал принял картину с энтузиазмом, ее немедленно купили десятки больших и малых стран мира, в фестивальном рейтинге наконец случился долгожданный взрыв: "Надер & Симин" получили от большинства критиков максимальные оценки и вышли на первое место, став главным претендентом на "Золотого медведя". На втором месте с небольшим отставанием оказалась показанная в тот же день венгерская драма "Туринский конь" Белы Тарра.