Дорогу к достижению гармонии между акционерами попытался найти Конституционный суд в своем определении, отреагировав на жалобу компании "Роснефть". Сегодня для "РГ" его специально комментирует судья КС Лариса Красавчикова.
"Российская газета": Лариса Октябриевна, компания "Роснефть" возражала против правоприменительного смысла норм закона "Об акционерных обществах", благодаря которым миноритарный акционер Алексей Навальный добивался от "Роснефти" доступа к ее документам…
Лариса Красавчикова: Давайте сразу уточним, что Конституционный Суд не рассматривает конкретных конфликтов между теми или другими лицами (будь то Навальный А., ОАО "НК "Роснефть" или кто-либо еще). В соответствии с Конституцией (ст. 125) и ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" КС проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле. В данном случае КС оценивал норму Федерального закона "Об акционерных обществах" (положение абзаца первого пункта 1 статьи 91), предусматривающую обязанность общества обеспечить акционерам доступ к его документам (тем из них, о которых речь идет уже в другой статье - п.1 ст. 89). При этом КС, рассмотрев оспариваемую норму, пришел к выводу, что она отвечает целям обеспечения информационной открытости хозяйственной деятельности акционерного общества и сама по себе не может рассматриваться как нарушающая конституционные права заявителя.
Но это не "отказное" определение, и это не единственное, что следует из его содержания, в том числе и потому, что в нем на основе ранее высказанных позиций КС выявлен обязательный для правоприменителя конституционно-правовой смысл оспариваемой нормы. В решении показано, что есть механизм, заложенный Конституцией и действующим гражданским законодательством, работающий для защиты интересов и миноритария, и акционерного общества.
"РГ": Хорошо, тогда каковы вкратце правила предоставления информации любопытному акционеру, чей пакет акций более чем скромен?
Красавчикова: Федеральный закон "Об акционерных обществах" четко определяет, что устав акционерного общества должен содержать сведения о правах акционеров - владельцев акций каждой категории; по каждой акции одной категории предоставляется одинаковый объем прав, однако при этом общий объем прав акционера определяется количеством принадлежащих ему акций.
Например, доступ к документам бухгалтерского учета и протоколам заседаний коллегиального исполнительного органа имеет акционер, обладающий не менее чем 25% голосующих акций. К тем документам, которые в соответствии с законом подлежат обязательному хранению, акционерное общество обязано обеспечивать доступ и всем прочим акционерам, обладающим гораздо меньшим пакетом акций. В обширный перечень таких документов включены протоколы общих собраний акционеров, заседаний совета директоров, ревизионной комиссии и т.д. Однако в случае спора между акционером и акционерным обществом суду необходимо учитывать, не попадает ли запрашиваемая информация под законодательные ограничения, касающиеся права обладателя такой информации на охрану ее конфиденциальности, в случае, если она составляет коммерческую, служебную или иную охраняемую законом тайну.
Вопрос об обязанности акционерного общества предоставить акционеру доступ к документам КС уже рассматривал в своем определении (№ 263, от 18.06.2004, - прим. "РГ"). Тогда суд учел, что если в акционерном обществе есть большое число акционеров, то появляется необходимость принять специальные меры охраны и правила получения сведений, которые нельзя отнести к общедоступным. Например, доступ к документам не должен привести к разглашению конфиденциальной коммерчески значимой информации.
"РГ": Именно об этом речь идет в тех пунктах определения, где вы предупреждаете о возможном злоупотреблении?
Красавчикова: Вообще-то категория "злоупотребления правом" известна юристам еще со времен римского права, - это не изобретение Конституционного Суда Российской Федерации. Уже тогда возникали случаи, когда лицо, имеющее право, могло воспользоваться им не для удовлетворения каких-либо своих интересов, а с исключительной целью причинить другому вред. Классический пример такого рода: постройка высокой стены на границе своего участка с исключительной целью лишить света окна дома соседа. Подобное осуществление прав и носит название злоупотребление правом (или шикана), на недопустимость которого указывали еще римские юристы. А известный русский правовед И.А. Покровский в 1917 году писал, что гражданское право как бы говорит человеку: если тебе позволено быть в известных пределах эгоистом, то это не значит, что ты можешь быть злым. И только в этих пределах запрещение шиканы не будет противоречить необходимому для всякого правопорядка принципу прочности права.
Современная юриспруденция (как зарубежная, так и отечественная) воспринимает это правило, а законодатель закрепляет его в соответствующих правовых установлениях. Так, в российском Гражданском кодексе на этот счет имеется специальная статья (10), прямо направленная на реализацию принципа, содержащегося в части 3 статьи 17 Конституции РФ: "Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать прав и свободы других лиц".
Как уже ранее отмечал КС (в постановлении от 24 февраля 2004 года), при отсутствии конкретных запретов в законодательстве, критерием оценки правомерности поведения субъектов соответствующих правоотношений могут служить нормы, закрепляющие общие принципы гражданского права, поскольку конституционные принципы и конституционно значимые принципы гражданского законодательства должны преобладать в процессе толкования норм законодательства об акционерных обществах.
Все это создает реальную возможность осуществления эффективного судебного контроля. Поэтому в задачу КС не входило перечисление всех существующих форм злоупотреблений правом, хотя, к сожалению, так может поступать и миноритарий, и акционерное общество.
В определении специально подчеркнуто, что возражения акционерного общества против предоставления информации не должны носить произвольный и пристрастный характер. Поэтому спор между акционером и акционерным обществом, выдвинувшим возражения, в любом случае подлежит разрешению в судебном порядке. Суд должен разобраться в добросовестности обеих сторон.
"РГ": А что вы имели в виду, когда предупреждали о попытках акционера либо акционерного общества намеренно причинить "объективные трудности", отрицательно влияющие на интересы акционера или хозяйственную деятельность?
Красавчикова: Представьте себе положение акционерного общества, у которого миноритарий требует всю документацию сразу за несколько лет - это ведь несметное количество документов! Исполнить это требование может быть не просто хлопотно, это может затруднить, а иногда и парализовать деятельность всего общества. Возможна также ситуация, когда получивший информацию миноритарий передает ее конкурентам - для использования в ущерб интересам общества.
Но если акционерное общество отказывает в предоставлении информации - оно должно обосновать этот отказ.
"РГ": Скажите, а почему в конце определения вы дали такую мягкую рекомендацию законодателю о возможных изменениях, ведь часто КС даже срок внесения поправок жестко оговаривает, а здесь этого не было?
Красавчикова: Да, в определении действительно мягкая формулировка. Она не исключает право федерального законодателя внести изменения и дополнения в действующее правовое регулирование отношений по обеспечению доступа акционеров к документам акционерного общества, в том числе в части конкретизации возможных возражений в зависимости от характера документов, доступ к которым требует акционер, количества имеющихся у него акций. И даже установить особенности судебной процедуры по такого рода спорам.
В определении четко сказано, что уже в рамках действующего правового регулирования суды могут принять правильное решение, позволяющее соблюсти баланс интересов и миноритарных акционеров, и тех, кто обладает большим пакетом акций, и менеджмента, и самого акционерного общества, и может быть, даже каких-то публичных интересов. Основой для этого служит конституционно-правовой смысл оспариваемой нормы, выявленный КС с учетом ранее сформулированных им правовых позиций, который является общеобязательным и исключает любое иное ее истолкование в правоприменительной практике.
"РГ": Получается, что КС своим определением демонстрирует доверие судебной системе.
Красавчикова: Безусловно. КС исходит из того, что закрепленное статьей 46 (часть 1) Конституции право на судебную защиту не должно быть ущемленным, а у судов существует возможность осуществления неформального и эффективного судебного контроля.