В марте Татарский театр оперы и балета представит необычный спектакль. Звезды балетной сцены станцуют "Баядерку" в честь народной артистки России, Башкортостана и Татарстана Нинель Юлтыевой.
Художественный руководитель казанского хореографического училища принимает поздравления с юбилеем. Корреспонденту "РГ" историю своей жизни известная балерина рассказала по либретто и театральным афишам, многие из которых сохранились в единственном экземпляре.
Нинель Юлтыева: Какое счастье, что они сохранились! Чудом! Во время войны я эти вырезки носила с собой в авоське, где также лежали хлеб и грязные балетные туфли - все мое имущество. Вот самая первая афиша - 1938 год, 200-летие Ленинградского училища, я танцевала маленькую снежинку во "Временах года".
Российская газета: Нинель Даутовна, как вам, девочке из Башкирии, удалось поступить в одно из лучших учебных заведений страны?
Юлтыева: В 30-х годах было принято решение создать театры оперы и балета в республиках СССР. Будущих артистов для них стали готовить в Ленинградском училище имени Вагановой - там специально открыли национальное отделение. Я попала во второй набор. У меня были отличные данные для балерины. Правда, в 1938-м моя учеба могла закончиться. Отца репрессировали, маму сослали в лагерь. Ехать в Ленинград мне запретили, заявили, что как дочь врага народа я не имею права учиться, и буквально вытащили из поезда. Помог мне известный педагог Александр Ширяев - заступился и дал денег на дорогу. Я продолжила учебу. Затем в мои планы вмешалась война. В результате училище я окончила только в 1949 году, а все ведущие балетные партии станцевала, не имея диплома.
РГ: Во время войны пришлось вернуться в Уфу?
Юлтыева: Да, в 1941-м нас отправили по домам. Родных в Уфе у меня не осталось, квартиру нашу конфисковали. Я жила в театре. Нам выдали финские пальтишки, на ногах - туфельки, зарплата мизерная. Мы работали на призывных пунктах, в госпиталях. Танцевали между кроватями за кусочек хлеба. Я все не съедала, а потом этот хлеб обменяла на дырявые валенки. Меня тогда очень поддерживали артисты, которые знали моего отца, писателя-драматурга Даута Юлтыя. Потом я вышла замуж и вместе с супругом приехала работать в Казань.
РГ: Это правда, что новый театр оперы и балета в Казани открывали вы?
Юлтыева: Да. Это было 31 октября 1956 года. Открывали театр оперой "Алтынчеч" и балетом "Лебединое озеро". У меня даже сохранилось либретто того самого "Лебединого" - оно уникальное, вряд ли у кого-то есть еще. Я сама ставила этот балет и сама же танцевала Одетту-Одиллию. К открытию нового театра привезла целую группу выпускников Вагановского училища. Для артистов балета мы выхлопотали общежитие.
В том же году я ходила по интернатам и детским домам Казани, собирала талантливых детей, а затем отвезла их в Ленинград и открыла там татарское отделение. Эти ребята вернулись в Казань с дипломами артистов балета в 1965 году, я их ввела во все спектакли нашего театра.
Здание, кстати, нам пришлось переделывать. Построенная сцена не годилась для балетных постановок: паркет уложили прямо на бетон. Я нашла специальную технологию изготовления пола - строители перебирали его заново.
РГ: Нинель Даутовна, а как вы оказались в Египте и Венесуэле?
Юлтыева: В Египет я отправилась в 1974 году как педагог-репетитор. А стала художественным руководителем Каирской балетной компании. Работала там несколько лет, меня не хотели отпускать. Потом была Венесуэла, балетная труппа в Каракасе.
Ученики у меня были очень трудолюбивые, там лентяев вообще нет. Среди стажеров был Хулио Бокка, который позже стал знаменитым танцовщиком. Я, кстати, при-учила их к русскому счету, оказалось, что для занятий у станка он подходит идеально, потому что жесткий и короткий.
А еще у меня сохранилась афиша с гастролей в Бирме. Там мы танцевали прямо на песке. Местные жители, конечно, ничего подобного раньше не видели. Помню, за труппой ездила посольская машина с питанием, потому что местную еду нам пробовать не разрешали, чтобы не было проблем со здоровьем.
РГ: В Казани вы станцевали все ведущие партии. Но неужели не хотелось остаться после окончания училища в Ленинграде? Ведь о карьере в Кировском (а ныне Мариинском) театре можно было только мечтать.
Юлтыева: Мне предлагали остаться. Педагоги отмечали мою технику, легкость, у меня был хороший прыжок. И все-таки я не осталась и не жалею. В Казань потом приезжали прекрасные балетмейстеры из Ленинграда, ставили спектакли для меня.
РГ: А если бы пришлось танцевать в кордебалете, все равно любили бы балет?
Юлтыева: В кордебалете я бы не танцевала, так как еще в училище поняла свое предназначение. Когда мы принимаем 8-9-летних детей, сразу видим, кто из них будет солистом. Хотя бывает и так: природных данных нет, но есть потрясающая работоспособность. Такие ребята оканчивают училище и потом прекрасно танцуют в своих партиях. А есть дети с отличными данными, но они уходят и теряются. Из тридцати набранных ребят до выпуска доходит только половина.
РГ: Не готовы работать?
Юлтыева: По-разному бывает. Одни не справляются, у других интерес пропадает, третьи не хотят трудиться. У нас ведь учиться очень непросто. Кроме обязательных школьных предметов надо много работать у станка, а данные у всех разные. Нужна большая сила воли.
РГ: Выпускники Казанского училища востребованы?
Юлтыева: Они танцуют сегодня на лучших сценах мира! Без работы никто не остается. Много выпускников принимает балетная труппа Татарского театра. Правда, сегодня удержаться там сложно. Раньше ценили настоящий академический театр, отдельных исполнителей, теперь же все превратилось в шоу. Люди идут в театр, чтобы просто посмотреть балет, любимцев у публики нет!
РГ: А должны быть?
Юлтыева: Конечно. Раньше в театр ходили на Уланову, Семенову, Плисецкую. И у меня было много поклонников. На "Дон Кихота" не могли попасть, очередь в кассу стояла через дорогу. За кулисы приходили девочки только для того, чтобы подержаться за мою пачку. Одна из них - Оля Шарапова - стала замечательной пианисткой и осталась моей поклонницей. А сейчас на одного актера не бегают.
РГ: Наверное, и балетные спектакли сейчас отличаются от тех, что ставились прежде?
Юлтыева: Недавно увидела "Спящую красавицу" в постановке Большого, расстроилась. Встреча Авроры и Дезире: она облокачивается всем телом на принца и стучит ногой по затылку - это называется первая любовь! Теперь достаточно сделать эффектный шпагат, чтобы произвести впечатление, а ведь должно быть понимание того, что ты делаешь на сцене.
Своим ученикам мы даем прежде всего академические основы хореографии. Даже народные танцы и модерн у нас ставятся на основе классики. Я пытаюсь донести до своих студентов, что это красиво. Мы сейчас готовим педагогов для будущей Академии хореографии.
РГ: В Казани будет академия?
Юлтыева: У нас высокий уровень подготовки будущих артистов балета. Ребята танцуют на лучших сценах, участвуют и побеждают в престижных конкурсах. Называться училищем - несправедливо. Комплекса провинциальности у нас нет. До своего 90-летнего юбилея я должна обязательно успеть это сделать.