Он был воинствующим оптимистом, свято верующим и верящим в силу журналистики.
Юрий Михайлович Ковешников так любил свою профессию, что умел убедить других, усталых или обленившихся: все в этой жизни возможно, достижимо. За ним шли, и охотно. Юра не был тихим однолюбом, твердо отдавшим симпатии какой-то одной газете. Его душа бурлила, требовала нового, и он щедро делился идеями со всеми, кто в этом нуждался.
Начав с ленинградской "Смены", совершил марш-бросок в Москву. Здесь было побеспокойнее, и широта замыслов поддавалась воплощению. Стажировка в "Комсомольской правде", где он работал в отделе спорта, прошла так успешно, что Ковешникова пригласили на высокую должность в Спорткомитет СССР. Но не мог Юрий оставаться преуспевающим чиновником. Предпочел стать одним из руководителем еженедельника "Собеседник". Преуспев и там, был приглашен на должность зама главного в "Учительскую газету". Но не сиделось, Юра успешно поставил на ноги газету "Россия", которую и возглавлял последние годы. И не его вина, что во времена падений и брендов пораскрученней газета была остановлена.
Он не смирился, боролся, как мог. Не стеснялся обращаться к друзьям, которых у такого, как он, не могло не быть великого множества. И они помогали. На днях Юра гордо зашел ко мне, на Правду, 24: "Мы вернулись. Знаешь, какую классную газету мы выпустим! Глянь пилотные номера. Ну, что, где твои предложения? Ладно, до понедельника".
Но понедельник для него никогда не настанет, потому что во вторник Юрий Михайлович Ковешников скончался во время журналистской командировки. Так же стремительно, как и жил.