Живописец - вторая ипостась Елены Колат в искусстве. Первой была - художник-кукольник.
Долгое время Колат работала в театре Образцова, шила мягкие мимирующие куклы, - трогательные существа с неподражаемой пластикой и мимикой, оживающие в любящих умелых руках. Некоторые из этих созданий присутствовали на открытии выставки, ставшем настоящим художественным событием, перформансом, как сейчас бы сказали, и "выступили" с огромным успехом. А теперь кое-кого из них можно увидеть в экспозиции. Они в том зале, где, по замыслу самой художницы, "ретроспекция работ, сделанных почти за тридцать лет".
Нас окружают картины, полные мягкой иронии и лиризма, и мы видим то ожившие маски Венеции, в сумеречный час плывущие в гондоле мимо дремлющих дворцов, то преобразившихся античных героев, в облике которых слились фантазия автора и впечатления от классической скульптуры, то Париж или Рим, узнаваемые и в то же время не земные, а воображаемые, - это их собирательные образы, запечатленные в восприятии и памяти художницы. Сюжеты Колат незамысловатые, но привычное, простое и обыденное в ее картинах преображается, все будто бы увидено глазами ребенка - полно тайного смысла и ожидания чуда.
Лаконичный язык художницы, ее обобщенный рисунок и не связанный с природным светом цвет, - продолжение традиции неопримитивизма. Куклам, которых она очень любит изображать и которые вдохновили все ее искусство, такое условное пространство чрезвычайно подходит. Куклоподобными, но от этого не менее живыми и выразительными, становятся многие герои картин Колат. И сама она часто оказывается в обществе собственных персонажей - бабулек из Никулихи, "нюшек", котов или... ангела-хранителя. Вне зависимости от сюжета и мотива, в произведениях Колат возникает единый цельный мир, похожий на окружающий, но гораздо более добрый, уютный и романтичный.
Название выставки повторяет название цикла стихотворений Цветаевой "Земные приметы". Действительно, многие работы отсылают к конкретным географическим точкам на земле, мы обращаем внимание на точно подмеченные детали - "приметы", благодаря которым ни минуты не сомневаемся в "заправдашности" изображенного. Но у названия есть еще и другой смысл: для выставки в доме одного из своих любимых поэтов художница специально написала цикл работ, занявших целый зал, по впечатлениям от избранных цветаевских мест (Париж, Медон), а также по воображению - о некоторых несохранившихся (Трехпрудный переулок в Москве).
Частый мотив дороги - будь то резко поворачивающая улица со смыкающимися домами или аллея парка, со сросшимися кронами деревьев или стеной зелени - этот мотив вызывает в памяти композиции Марианны Веревкиной, одной из главных участниц мюнхенского экспрессионистического объединения начала ХХ века "Синий всадник". Их роднит и условная обобщенная художественная манера, и "вангоговские" краски, и некий мистический эффект, хотя у Колат нет и в помине болезненной напряженности экспрессионизма. Многие из картин цикла безлюдные, что усиливает присущую им грустную, порой тоскливую интонацию, а также сдержанность и строгость, и это несмотря на часто яркие краски и матовое внутреннее свечение, которое излучают холсты. Получается, эти "цветаевские" картины - материализовавшиеся представления о разных поэтических уголках, представления, в которых сплелись натурные впечатления, подсказанные воображением и внутренним видением. В воздухе этих работ, как часто бывает у Елены Колат, мерещится близость чуда.