Бывают скромные люди - словно боятся потревожить. Сделают добро - и чуть ли не извинятся за это. И уж точно не займутся саморекламой. Хотя без этого как пробиться к славе!
Только поэтому известие о смерти Валерия Рубинчика вряд ли всколыхнет широкие массы зрителей - его очень хорошие картины шли без пиара. Его очень большой талант был тихим, несуетным, деликатным. Умница и эрудит, он почти не давал интервью - не потому, что нечего сказать, а потому, что журналисты падки на людей "медийных". А он не "медийный", он просто знал, как снимать хорошее кино. Его замечательное "Кино про кино" - объяснение в горькой любви к этому странному, комичному и жестокому миру. Свои знания он щедро дарил студентам во ВГИКе, они остались без мастера - одного из последних, кто владел тайнами базовых категорий искусства: жанр, атмосфера, тонко выписанный образ...
Уроженец Белоруссии, он не расставался с ее культурой, не спешил перенимать московский говорок и на фоне "столичных штучек" выглядел наивным - это тоже была игра, сотканный им образ. На общепризнанный, казалось бы, тезис мог возразить простодушным "А почему?" - и оказывался прав. Его "наивный" аргумент в споре оказывался возвращением к основам понятий.
Ученик Якова Сегеля, он воспринял от учителя свет, не гаснувший в его фильмах. Культуру работы с актерами - а у него снимались Олег Борисов, Евгений Евстигнеев, Александр Калягин, Станислав Любшин, Константин Райкин, Татьяна Лаврова... Его интересовали оттенки, неуловимые моменты, когда любовь переливается в нелюбовь (из его лучших картин - "Нелюбовь"). Блестящий эрудит, он любил играть ассоциациями, иногда почти цитатами из классики. Его фантазия часто отталкивалась от чужих фильмов, начинаясь там, где они заканчивались, - так было в прелестном "Культпоходе в театр", в том же "Кино про кино". "Зачем тебе это нужно, - спросил я, - зачем так часто цитируешь?". Он ответил с обезоруживающим простодушием: "А разве кино - не такая же наша с тобой жизнь, как пейзаж за окном?". И оказался, как всегда, прав: за окном как раз накатывали первые сполохи постмодернизма. Он их уже предвидел и их опережал, только не делал из этого манифестов.
Так же скромно, без шума, явилась "Дикая охота короля Стаха", а между тем это была первая ласточка киномистики, нового для советских экранов жанра. На его родном "Беларусьфильме" Рубинчик выглядел слишком изысканным, его фильмы выпускали тихо и незаметно. А в Москву он переехал, когда наше кино вообще стало исчезать из виду - его авторские "Пейзаж с тремя купальщицами" и "Нанкинский пейзаж" не попали в прокат.
Мы много лет договаривались о большой беседе для газеты. Оба не спешили: сделаем завтра! Завтра не наступит. Журналисты всегда в долгу перед теми, кто скромен: за естественную для нормального человека деликатность такие люди слишком многим поплатились из своей заслуженной славы.