Было время, когда над французскими территориями, почти как над Британской империей времен ее расцвета, никогда не заходило солнце.
Только на одном африканском континенте свыше полутора десятка стран просыпалось и ложилось спать под "Марсельезу".
Полвека назад все они получили независимость. В большинстве из них развод происходил вполне цивилизованно, к примеру, в Марокко и Сенегале. В других, как в Алжире, крайне мучительно, в огне и крови. Но результат был один и тот же: все стали суверенными государствами. Однако контакт с бывшей метрополией не утратили, и этому есть вполне логичное объяснение.
В отличие от Лондона, который считал достаточным расставить сотню - другую функционеров на ключевые посты в той или иной колонии, Париж насыщал административные структуры своих территорий десятками, если не сотнями тысяч французов. Именно благодаря им происходил процесс приобщения местного населения к богатейшей французской цивилизации и ее языку. Этот "человеческий фактор" и сыграл решающую роль в том, что связи сохранились. Тем более если учесть, что в планы Франции не входило терять заработанный многими десятилетиями авторитет и немалые экономические интересы. Во многом это произошло с подачи Шарля де Голля, который в конце 50-х годов выдвинул идею французского союза, предполагавшую особые отношения с бывшими колониями практически во всех областях - политической, культурной, и, конечно, экономической.
- Африканские страны - и поныне главные адресаты нашей помощи, - рассказывает заместитель директора департамента стран Африки МИДа Франции Оливье Шамбар. - На эти цели выделяются огромные средства. Сейчас это 0,47 процента ВВП Франции. В основном речь идет о тех государствах, которые ранее мы называли "странами поля", то есть франкофонные. Это Нигер, Мавритания, Мали и ряд других.
С тем чтобы координировать эту помощь, создана специальная структура - Французское агентство по развитию. Так, в 2009 году 40 процентов его бюджета, а это свыше двух миллиардов евро, было направлено в "страны поля". На что идут эти средства? Создание инфрастуктур, транспорт, связь, обустройство территорий, зравоохранение.
Вот несколько примеров. В конце прошлого года Мавритании выделено 20 миллионов евро в рамках программы Международного валютного фонда для финансового оздоровления национальной электрокомпании СОМЕЛЕК, и еще 6,7 миллиона евро на развитие системы школьного образования. Бенин тогда же получил 30 миллионов евро на строительство цементного завода, а Сенегал - 70 миллионов евро в виде кредита - на возведение нового аэропорта в Дакаре. И сходных проектов - сотни.
Важнейший ресурс укрепления французского влияния - образовательный. Как и в прежние времена, Франция остается для молодых африканцев и в первую очередь из ее бывших колоний приоритетной европейской страной, где они могут получить высшее, а также специальное образование. Как рассказал Оливье Шамбар, для будущих элит французами создана система стипендий, введен предпочтительный визовый режим.
Последние статистические данные говорят, что 41 процент молодежи для учебы отправляются именно во Францию, в то время как в Германию - 10 процентов, 8 - в Англию. Ежегодно вузы Парижа, Лиона, Марселя, других городов принимают порядка ста тысяч африканцев. Вернувшись домой, они сохраняют добрую память о стране, давшей знания и, соответственно, возможность занять достойное место в обществе. Что привлекает их во Франции? Конечно же, исторические связи с метрополией, язык, а также наличие национальных диаспор.
Ведь во Франции проживает свыше полумиллиона выходцев из Мали, по несколько сотен тысяч человек из Сенегала, Демократической Республики Конго, которая, хотя и была прежде бельгийской колонией, теперь входит во французскую культурную орбиту. И это не говоря уже о многочисленных как иммигрантах, так и французских гражданах с алжирскими, марокканскими и тунисскими корнями.
Кстати, все они - еще один мост, который связывает Париж с бывшими колониями. Ведь эти диаспоры постоянно контактируют с "исторической родиной". Их представители являются инициаторами так называемого "децентрализованного сотрудничества". С их подачи во многих регионах Франции местными властями принимаются программы помощи африканским странам на сотни миллионов евро. Нельзя также сбрасывать со счетов французов, которые в качестве предпринимателей, учителей, врачей осели во многих экс-колониях. По некоторым данным, таких на сегодня насчитывается свыше 200 тысяч человек. И этот дополнительный "человеческий фактор" также весомо сказывается на продвижении интересов Франции.
Картина будет неполной, если не сказать о франкофонии. Этот термин впервые употребил в 1880 году французский географ Онезим Реклю, обозначая совокупность людей и стран, использующих французский язык. Во многих бывших колониях он до сих пор остается языком политических элит, интеллигенции, которые в большинстве обучались в метрополии.
После того, как Африка скинула оковы, именно он помог французам удержать в ареале прежних вассалов. Между прочим, те были совсем не против. "На развалинах колониализма мы нашли удивительный инструмент - французский язык" - эта фраза принадлежит первому президенту Сенегала Леопольду Сегару Сенгору, немало поспособствовавшему тому, чтобы культурная общность с Францией не прерывалась.
Для использования лингвистического ресурса была создана Международная организация франкофонии, которая объединяет около 60 стран мира, включая все бывшие французские колонии за исключением Алжира - с ним у французов непростые отношения. Структура этой организации многогранна. Это и парламентская ассамблея франкофонии, и ассоциация франкофонных университетов, и объединение мэров.
Франкофония не только призвана заботиться о распространении французского, а его сейчас в мире используют свыше 250 миллионов человек в качестве основного или второго языка, изучают же порядка 80-90 миллионов, но и о формировании благоприятного политического, экономического и культурного пространства вокруг страны, где он зародился. А это, как считают в Париже, дорогого стоит и поэтому не жалеют на этого "французского связного" средств.