В мире, как известно, есть взрослые и дети. Взрослые - это люди. А дети - это такие "недо-люди" или "перед-люди". Не люди, в общем, а те, кто еще готовится ими стать.
Любой взрослый любому ребенку в любом буквально месте может сделать замечание. Любой взрослый любому ребенку на любой буквально вопрос может ответить: "Ты этого не поймешь, мал еще". (Представляете, что будет, если ребенок на вопрос взрослого ответит: "Ты этого не поймешь. Ты взрослый слишком". Будет скандал.)
А школа? Представьте себе, что вы приходите на работу, где вы не просто так делаете свое дело, а получаете за него конкретные оценки; где вас заставляют чуть ли не ежедневно отвечать у доски при всех; где вам ставят оценки по поведению; пишут замечания в дневник; и после всего этого дают домашнее задание. От такой жизни взрослый человек свихнется очень быстро. Наши дети так живут одиннадцать лет. Они ведь - дети, им можно, мы - взрослые, мы не потянем.
И, главное ведь, что большинство взрослых любит детей, причем совершенно искренно. Взрослых, которые детей уважают, гораздо меньше. Воспитывают детей практически все, кому есть кого воспитывать. Гораздо меньше взрослых с детьми разговаривает.
Мы как-то закрепились в мысли, что есть, мол, такой специальный, немного бутафорский, не до конца настоящий "мир детства": со свои законами, со своей как бы жизнью.
Нам всерьез кажется, что детство - это такой период подготовки к жизни, эдакая прихожая, где поднаберется ребенок уму-разуму и тогда уж пойдет в настоящий, большой дом.
Обуреваемый такими размышлениями, шел я в московский Театр Луны на спектакль "Ваня в сарафане". Еще даже не поглядев постановку, я понимал, что она уникальна. Не в том смысле, что уникальна хороша или уникальна плоха - писать о спектакле, его не видя, могут только некоторые театральные критики, меня Бог подобным талантом обделил, - а потому уникальна, что ничего подобного в московских театрах нет.
Судите сами. "Ваня в сарафане" сделан силами актеров "Маленькой Луны", то есть детей. Но это - репертуарный спектакль, на который продаются билеты. Художественный руководитель Театра Луны Сергей Проханов решил, что зритель будет тратить собственные деньги, дабы купить билеты и поглядеть, как во взрослом театре играют дети.
Проханов рискнул. И не прогадал. И не только потому, что зрительный зал малой сцены Театра Луны на этой постановке забит, что называется, под завязку. Но, главное, потому, что "Ваня в сарафане" - хороший спектакль. Настоящий. Без скидок на всякое детское "сю-сю-сю".
В качестве режиссера здесь дебютировала известная актриса Ирина Линдт. Она взяла чудесную сказку одной из самых известных современных детских писателей Екатерины Матюшкиной и вместе с маленькими актерами сделала детский фантазийный мюзикл, в котором есть все, чего подчас не хватает взрослым мюзиклам. Внятный сюжет, потрясающие декорации Константина Розанова, невероятные костюмы Анастасии Прохановой, которым, поверьте, и Бродвей вполне бы мог позавидовать. Абсолютно шлягерная музыка, написанная целым коллективом композиторов. Чудесные танцы. А главное, немыслимый темп и азарт, с которыми существуют совсем еще маленькие артисты.
Десять лет назад Ирина Линдт играла Моцарта в моем спектакле "Моцарт и Сальери" по Пушкину. Уже тогда было очевидно, что Ира - не просто исполнитель воли режиссера, что она творит свой образ, постоянно что-то придумывая. Но все равно я был приятно поражен ее невероятной режиссерской фантазией и волей. Мне кажется, что с этим спектаклем в наш театральный мир пришел не педагог, помогающий детям раскрыть свои таланты, а вполне серьезный режиссер, чьих новых постановок я теперь буду ждать с интересом.
Ирина Линдт отнеслась к молодым актерам "Маленькой Луны" всерьез: не как к детям, а как - к артистам. Она поставила перед ними серьезные актерские задачи, и ребята не подвели.
Это, может быть, в спектакле "Ваня в сарафане" - самое поразительное. Сказочные персонажи - Баба Яга, Метла, Кощей, Водяной, Змей Горыныч с тремя головами, Банька и другие - это, конечно, не люди. Но это вполне себе характеры, за которыми интересно следить. Хочу подчеркнуть жирной чертой - не умиляться им, а за ними следить. Потому что они не по-детски милые, а по-взрослому живые.
В какой-то момент ты вдруг ловишь себя на мысли, что как-то не обращаешь внимания на то, что перед тобой дети. Ты окунаешься в стихию спектакля и просто получаешь удовольствие, которое всегда испытывает зритель от истинно театрального действа.
Я смотрел на маленьких артистов и понимал: не, ребята, эти люди не готовятся к жизни, они живут. Здесь и сейчас. Это не подготовка к жизни, не прихожая, не как бы жизнь - это счастливая жизнь артистов, получивших хорошие роли в хорошем спектакле.
Когда-то давно я спросил Никиту Сергеевича Михалкова: "Вы вышли на сцену получать "Оскара" вместе с вашей маленькой дочкой Надей. Этот ребенок совсем в юном возрасте получил то, к чему артисты всего мира стремятся всю жизнь - Надя вышла на сцену получать главную кинематографическую награду, ей рукоплескал зал, ее видел весь мир. К чему же ей стремиться дальше?" Помню удивленные глаза Михалкова и его ответ: "Но она ведь была счастлива. Разве этого мало?"
Как-то мне кажется, что у нас критерии сбились, когда дело касается детства. Мы все больше склонны упирать на полезность (или вредность) того или иного дела для будущего нашего чада. Учиться - полезно, в кружки ходить - полезно, по воздуху гулять - очень полезно. Телевизор много смотреть вредно, и шоколада много есть вредно.
А счастье - где? То самое счастье, которое мы, взрослые, так часто любим испытывать, и не всегда от дел полезных? Заставляя своих детей вкалывать на их, как правило, не до конца ясное будущее - не лишаем ли мы их подчас элементарного счастья?
Вот мы спорим: должны ли дети участвовать в разных музыкальных конкурсах, не портит ли это их? А взрослых участие в конкурсах не портит? - это с одной стороны. А с другой, почему мы лишаем ребенка права жить той жизнью, которая кажется ему интересной, важной и нужной?
Еще один вечный спор: в каком возрасте ребенок становится личностью? Я бы поставил вопрос иначе: а разве есть такой возраст, в котором ребенок - не личность? Разве есть такой возраст, в котором к ребенку можно относиться не всерьез, не учитывать его собственные желания, потребности, его стремление к счастью, наконец? Мы, взрослые, ненавидим, когда нас воспитывают, почему же нам искренно кажется, что дети любят, когда воспитывают их?
Спектакль Театра Луны "Ваня в сарафане" для меня в первую очередь просто хороший мюзикл, появившийся на московской сцене. Но это еще и постановка, демонстрирующая, сколь многого могут добиться дети, если их уважать. Какие они могут проявить таланты, если к этим талантам отнестись всерьез.
Дети - это люди. Они живут в нашем мире, и мы должны их уважать. Если, конечно, мы, взрослые - сами люди.