Вчера в Доме русского зарубежья состоялась церемония награждения литературной премией Александра Солженицына. Лауреатом этого года стала Елена Цезаревна Чуковская. Формулировка жюри звучит так: "За подвижнический труд по сохранению и изданию богатейшего наследия семьи Чуковских; за отважную помощь отечественной литературе в тяжелые и опасные моменты ее истории".
Елена Цезаревна всегда служила русской литературе и общественной мысли, как этого требовала ее совесть. Когда было нужно, она отважно, под ежедневной угрозой ареста, помогала Солженицыну готовить "Архипелаг ГУЛАГ", а потом спокойно и трудолюбиво работала с огромным архивом своей семьи, подготовив к печати рукописный альманах "Чукоккала", 15-томное собрание сочинений своего деда и произведения своей матери. При этом премия Солженицына - первая громкая награда этому выдающемуся человеку за ее многолетнюю и плодотворную, но такую вроде незаметную, непубличную деятельность.
На церемонии вручения премии со словами о лауреате выступили президент Русского общественного фонда и председатель жюри Наталья Солженицына, писатель и литературовед Людмила Сараскина и другие. Прозвучала также традиционная речь самого лауреата.
| |
| Видео: Константин Завражин |
Российская газета: Почему вы, человек из литературной семьи, в юности поступили на химический факультет?
Елена Чуковская: Именно потому, что была из литературной семьи. Это был конец 40-х годов. Корней Иванович был отовсюду выгнан, занимался только комментариями. Лидия Корнеевна (писательница, дочь К.И. Чуковского и мать Е.Ц. Чуковской. - Прим. ред.) в "Литературном наследстве" правила рукописи. Мне это казалось чем-то непонятным, хотелось делать что-то осмысленное, практически полезное. Я выбрала химию и проработала в химическом институте 34 года.
РГ: Однако от литературы уйти не удалось. Расскажите, как издавалась знаменитая "Чукоккала"?
Чуковская: Расскажу смешной случай конца 60-х годов. Предисловие к "Чукоккале" писал Ираклий Андроников. Он долго с этим тянул. Наконец, Корней Иванович ему позвонил, и тот сказал: предисловие готово. Я была послана к нему, он жил в конце Переделкина. Выяснилось, что там конь не валялся и никакого предисловия нет. Андроников с изумлением открыл рукопись альманаха и начал его читать вслух голосами его участников. Он мог превращаться и в Пастернака, и в Тынянова, и в кого угодно. Так он читал целый день, и я была единственным слушателем. Это был незабываемый концерт.
Издание "Чукоккалы" начало буксовать. Все началось из-за Гумилева, одного из участников "Чукоккалы". Как раз в это время за границей вышли воспоминания Ирины Одоевцевой, где она написала, что Гумилев участвовал в Таганцевском заговоре. Написала какую-то чушь! Будто бы она дернула какой-то ящик, а там были пачки денег. Будто она зашла за Гумилевым, чтобы с ним гулять, а он перетряхивал книги, разыскивая черновик кронштадтской прокламации. Что потом пришли чекисты и нашли эту прокламацию. Откуда она могла знать, что нашли чекисты? В день ареста Гумилева она сожгла все его письма к ней. Конечно, она испугалась, да и было чего бояться. Но зачем потом сочинять небылицы?
В результате Корней Иванович понял, что при жизни "Чукоккалу" не издать. В это же время у него задержали пересказы библейских сюжетов. К счастью, уже в больнице, за несколько дней до смерти, он подержал в руках последний, шестой том своего первого собрания сочинений.