Читая блоги, можно узнать, какова она, наша жизнь, без прикрас.
Отработанный патриотизм
Smitrich:
Что-то в этом году на улицах маловато георгиевских ленточек. Почему я сам теперь избегаю людей, желающих пометить меня знаком Победы?
Я что, стал меньше ценить дедушку Леню, который ходил в конвоях по северным морям, или дедушку Лешу, который прибавил себе год, чтобы его взяли на завод работать для фронта. Может, мне теперь менее дорога бабушка Люся, пережившая блокаду, или бабушка Лиза, которая в подмосковной деревне ела лебеду и до сих пор не может смотреть, как на помойки выбрасывают еще не совсем испорченные продукты?
Нет. Просто в последнее время я интуитивно чувствую, как между мной и моими родными ветеранами встал некто третий. Он думает, что без него я не в состоянии испытывать патриотические чувства... Нескольких Дней Победы "усиленного режима" хватило, чтобы поставить под удар даже это. Ежегодные репетиционные пробки повергают в бешенство самых искренних патриотов, добровольно-принудительное волонтерство развращает юные умы, а то, что из ветеранов получается хорошая массовка для актуальных политических маневров, очевидно уже даже самим ветеранам.
В сущности, с Днем Победы произошло то же самое, что с разукрашенным Штирлицем - на нем собрали краткосрочные дивиденды. Еще немного - и объединяющий ресурс последней исторической даты, не вызывающей в России разногласий, будет освоен, обессвятен и выброшен на помойку отработанной исторической символики.
А чем дальше будем объединяться? Разукрасим Деда Мороза и Снегурочку в цвета национального флага? Будем сжигать на масленицу чучела врагов России?
А георгиевскую ленточку все-таки повешу - но не напоказ, а у себя дома, над рабочим столом или в салоне автомобиля, чтобы никому ничего не демонстрировать.
Прикольно горит
Lilu-lu:
Пару дней назад возвращалась домой с подругой на электричке. Подъезжаем к нашей станции, и я замечаю, что на крыше одного домика что-то горит. Спускаемся с платформы и видим, что горит уже вся крыша. Я тут же звоню 112.
Рассказываю, в чем дело. Меня переключают сначала на службу спасения Подмосковья, потом на пожарную службу. Горит уже часть дома. Наконец переводят на местную пожарную часть. Тетушка-оператор начинает выяснять, как же туда пожарной машине подъехать. Говорю, что не в курсе. Она охает и начинает гадать, с какой улицы подрулить-то лучше. Тем временем домик полыхает целиком. А тетушке скучно, видимо, и она спрашивает: "А вы кто? Телефон ваш дайте". Опять стоны-вздохи, как подъехать пожарным-то...
Я ей снова говорю, что без понятия и пусть они пошевелятся, ибо дом уже почти сгорел. Ее ответ меня убил: "Почти сгорел, говорите? Ой, ну тогда какой смысл". Я в шоке, говорю ей, что вообще-то тут на хрен сгорит весь поселок сейчас. Тетушка вздохнула и сказала: "Ну ладно, сейчас отправлю, наверное, машину".
Боль
Roizman:
Как-то пришел к нам мужик. Осунувшийся. Смертельно уставший. Мужик молчал, а потом поднял на меня глаза и говорит: "Дайте мне, пожалуйста, героина". Я посмотрел на него, и мне показалось, что он не в себе. Он вдруг заплакал. А Саня говорит: "У него жена умирает от рака. Из больницы выписали умирать. И не могут ничего решить с обезболиванием. А у нее боли страшные, и она все время кричит. Он с ней день и ночь и помочь ничем не может. Только все время кричит вместе с ней. А она все не умирает. Помогите ему героина купить!"
Историй таких я могу рассказать еще много. Сам видел. А когда касается маленьких детей - даже рассказать не получается. И близкие идут на все, и не борются уже за жизнь, а всеми силами стараются добиться для своих родных достойной смерти. При этом ни в Екатеринбурге, ни в Свердловской области нет ни одного хосписа.