В Петербург знаменитый художник Олег Целков прилетел из Парижа, где живет с 1977 года, всего на 3 дня, чтобы открыть персональную выставку "Олег Целков. XXI век". Это 15 картин, написанных в 2000-2010 годах.
Во время официальной части художник сказал:
"Я прожил жизнь под лозунгом, который позже прочитал у Солженицына: "Не верь, не бойся, не проси". Я боюсь изменить этому лозунгу. Жить по нему очень просто и очень достойно. И не страшно. А вот верить, бояться и просить - страшно. Вот мой короткий, как мы теперь говорим, спич. Ведь мы полюбили иностранные слова. Я еду по Питеру и читаю: "Кофе Хауз". Мне кажется это очень смешным!"
Корреспонденту "РГ" Олег Целков рассказал о прошлом и настоящем, о своих встречах с Николаем Акимовым, Артуром Миллером, Сергеем Довлатовым, Людмилой Гурченко, и опроверг некоторые мифы.
Российская газета: Вы давно не были в России? Как решились на выставку и поездку?
Олег Целков: В 2004 году мне исполнилось 70 лет, и Русский музей предложил сделать выставку. Прошло семь лет, меня снова пригласили в Петербург, в Lazarev Gallery.
РГ: В эти дни петербуржцы отмечают 110-летие со дня рождения Николая Акимова. Вы ведь его ученик?
Целков: Нет, учеником Акимова я себя не считаю, как бы обидно это не прозвучало. И он не считал меня своим учеником, о чем однажды написал на подаренной мне афише: "Дорогому ученику, который никогда учеником моим не был, а научился всему сам, и не тому, чему я учил". Я действительно учился в Ленинградском театральном институте, где Николай Павлович основал художественно-постановочное отделение. Но он никого не учил. Акимов - и этим все сказано. Мастер иногда появлялся в институте. Нас, подсобных работников театра, педагоги учили прикладным вещам: как сделать мягкие декорации, как пошить костюмы, ставить свет, наносить грим.
Когда я жил в Пушкине, а потом в Москве, в Тушине, помню, что Акимов приезжал ко мне несколько раз, смотрел картины, говорил: "Интересно…" Но никогда никаких советов не давал.
РГ: Позже вы работали в театрах?
Целков: Это было давно. Знаете, Ахматова делала массу переводов (например, совсем не известных казахских поэтов), зарабатывая на хлеб. Я оформил с десяток спектаклей в театре города Кимры в Тверской области. Я очень любил этот театр за то, что там ничего не нужно было делать. Костюмы самые простые. Декорации из подбора, из того, что есть. Поставишь стол, два стула, нарисуешь вензель - и все. Иногда я ездил с несчастными актерами по области. Мы грузили декорации, садились в холодный автобус, тряслись по жутким дорогам. Приезжали в ледяной клуб, где пьяные зрители лузгали семечки. Дикий холод, бедные актрисы играли в открытых летних платьях пьесу Софронова - Украина, солнце…
РГ: А в энциклопедиях вас называют еще и театральным художником.
Целков: Бред. Я никогда не интересовался театром, не читал пьес, для меня не представляли интереса режиссеры и актеры. Я знал театр с его самой бледной изнанки. Лишь несколько раз видел на сцене хорошее: невероятного "Идиота" с Иннокентием Смоктуновским, в "Современнике" - Михаила Козакова в "Обыкновенной истории". Хорош был Гафт.
РГ: Михаил Шемякин работает в театре и кино.
Целков: Он везде! Все умеет, во всех техниках работает. И скульптуры делает, и маскарады устраивает. Мое - живопись и только. Холст, масло, больше ничего. Никаких акварелей, графики, скульптур, карикатур, шаржей. Ни театра, ни кино.
РГ: Как с вдохновением? Нет проблем?
Целков: Помните, как говорил Чайковский? "Вдохновение рождается только от труда". Вот так и у меня. Взял кисточку - и с удовольствием продолжаю работу.
РГ: Во Франции вы живете отшельником?
Целков: Я и в России жил отшельником. Днем работаю в одиночку, а вечером могу выпить в компании. По всей Франции не мотаюсь. Друг к другу на выставки мы ходим редко. Все уже старенькие. Рабину - 83, мне - 76 и Заборову столько же.
РГ: Почему вы не приняли французское гражданство?
Целков: Я не француз, зачем же мне чужая фамилия? Я не говорю по-французски и не читаю. Не знаю Франции.
РГ: За 34 года не выучили язык?
Целков: На бытовом уровне я во как говорю! Что вы, шутить изволите? Но разве это язык? Это "моя твоя не понимать".
РГ: Можно спросить, почему вы уехали из СССР?
Целков: Мне предложили: сейчас такой момент, что если я хочу, то могу уехать без всяких затруднений. Я сразу понял намек: зачем ждать завтра с затруднениями? И уехал. Вы понимаете, вам предлагают закрыть дверь с другой стороны, а вы отказываетесь: нет, я останусь здесь…
РГ: Вы дарите свои картины музеям?
Целков: Чрезвычайно редко. В 2004 году я привез в подарок картины четырем музеям - Русскому, Эрмитажу, Третьяковке, Пушкинскому. В знак благодарности за то, что ранее они купили у меня несколько работ. Я был рад, что мои хорошие картины окажутся в России, куда доступ был затруднен - даже картинам, даже в подарок.
РГ: Сергей Довлатов описал в книге "Соло на ундервуде", как Евгений Евтушенко привел к вам в Москве американского драматурга Артура Миллера, чтобы тот купил у вас картину. Вы дружили с Довлатовым?
Целков: Нет. Я рассказал ему эту забавную историю в Вене, в отеле, где переселенцы ждали своего часа (кто отправлялся оттуда в Америку, кто в Израиль, кто во Францию). У нас оказались общие знакомые. Передо мной был просто один из ленинградцев. Кто мог знать, что он станет знаменитым писателем? Стояла бутылка водки, и я, посмеиваясь, желая позабавить своего собеседника, рассказывал. А потом забыл про это. Когда, спустя годы, стал читать его книгу, то удивился: откуда Довлатов это знает? И довольно подробно! Решил, что от Евтушенко. А потом вспомнил Вену. Выходит, он записал мою историю в блокнот, а позже литературно ее обработал. В сущности, там истинная правда. Но выглядит она интереснее, чем на самом деле. Миллер пришел ко мне с Евтушенко. Ему выплатили гонорар за пьесы, которые шли в московских театрах. Он купил у меня картину "Групповой портрет с арбузами" и уехал. А когда я эмигрировал, то взял картину с собой и привез ему в Америку, что его достаточно позабавило. Может быть, он ее и не ждал.
РГ: Почему сам не забрал?
Целков: Шутите? Картина метр на полтора, холст наклеен на фанеру. Как ее везти?
РГ: Ваши картины покупали Евтушенко, Гурченко.
Целков: Многие люди покупали. Евтушенко давал мне деньги в долг, а я отдавал ему картинами. Иногда он и просто покупал. Гурченко пришла ко мне не одна, с какой-то актрисой (интересно, может быть, та актриса тоже сейчас знаменита?). Я знал, что она сыграла в "Карнавальной ночи", но для меня, не любителя кино, это не было предметом дикого восторга, восхищения. Это было году в 1965-м. Ко мне никто не приходил тогда покупать картины. Актрисы - тем более. Сейчас об этом можно вспомнить с великим удивлением. Кто ей мог сказать: "Слушай, поезжай в Тушино к художнику. Целков - это здорово!"? Думаю, что она была очень незаурядным человеком.
РГ: Помните, какую картину она выбрала?
Целков: Конечно. "Портрет короля в короне". Я называл его просто "Король".