Cейчас около половины злокачественных новообразований излечивается, хотя еще сравнительно недавно эта цифра не превышала 25 процентов.
Еще в 1933 году был организован Международный союз против рака. Теперь это одна из крупнейших в мире организаций по борьбе со злокачественными новообразованиями: включает 400 подразделений из 120 стран. Возглавляет союз директор Института онкологии Южной Швейцарии профессор Франко Кавалли - автор более 500 публикаций в области онкологии и гематологии.
Российская газета: Г-н Кавалли, все успешнее лечатся болезни, которые еще недавно считались неизлечимыми. Но диагноз "рак" по-прежнему для многих звучит как приговор?
Франко Кавалли: В последние десять лет удалось добиться более ранней выявляемости злокачественных новообразований. Были обозначены и в определенной степени исключены факторы риска, которые их провоцируют: курение, воздействие ультрафиолетовых лучей, загрязнение окружающей среды и т.д. В Западной Европе стало меньше случаев заболеваемости раком груди. Это потому, что женщины стали реже принимать гормональные препараты, в том числе для прерывания беременности. Снизилась заболеваемость раком легкого, особенного у мужчин. Тут, конечно, огромное значение имеет уменьшение количества курильщиков.
Вместе с тем в два раза чаще стали встречаться лимфоидные новообразования. Это связано в том числе с вирусными инфекциями, воздействием токсинов. И здесь следует уделять большее внимание профилактике. Надо употреблять больше натуральных продуктов, укреплять иммунную систему.
РГ: Как, по-вашему, события в Японии отразятся на росте раковых заболеваний?
Кавалли: Безусловно, радиация - один из серьезнейших факторов риска, провоцирующих злокачественные опухоли. Но пока сложно точно оценить масштаб угрозы. Прошло мало времени, и мы достоверно не знаем, какой объем радиоактивных элементов высвободился в результате аварии, а также попал в море.
РГ: Почему лично Вы отдаете предпочтение борьбе с лимфомами?
Кавалли: Лимфомы - наиболее наглядная модель всех злокачественных опухолей. Это касается, например, и измерения опухолевой массы, более четкого понимания процесса размножения и отмирания злокачественных клеток. При лечении важно разделять ходжкинские и неходжкинские лимфомы. Ходжкинские сегодня могут быть излечены в 90 процентах случаев. И в направлении, где выживаемости мы уже добились, стоит задача повышения качества жизни пациентов.
РГ: Вы можете назвать кого-то из российских коллег в области лечения лимфом?
Кавалли: Конечно! Прежде всего профессора Ирину Поддубную. Ее работы всемирно известны. И не только ее.
РГ: Почему же, на ваш взгляд, нередко россияне, в частности для лечения лимфом, стремятся в зарубежные клиники?
Кавалли: Когда я был в России, беседовал с коллегами, то пришел к выводу: их знания достаточно глубоки. Но знания только самих онкологов недостаточно для выхаживания больного. Здесь важна роль и медсестер, и радиологов. То есть очень важно, как работает система в целом, диагностика, выхаживание. Вот тут, видимо, не все на должной высоте.
РГ: Как часто в Европе пациенты едут в другой регион или страну для лечения?
Кавалли: Вообще, это довольно распространенное явление. Дело в том, что есть центры, которые специализируются на том или ином виде новообразований. И в наш центр приезжают больные с лимфомами со всего мира. Но если ко мне придет пациент с раком почки, то я направлю его в другой институт, который на этом специализируется.
РГ: Недавно в Москве открылся новый Центр детской гематологии онкологии и иммунологии. Вы знаете об этом?
Кавалли: Знаю. Наши коллеги из Швейцарии там не были, но я слышал, что коллеги из Германии побывали на открытии центра. Это большое достижение, так как лечение злокачественных заболеваний становится все более комплексным. И создание специализированных центров помогает решить очень много проблем, помогает правильно применять современные препараты. Существует огромное количество препаратов, в том числе моноклональные антитела, химиотерапевтические препараты. И от правильного подбора терапии зависит прогноз для каждого пациента. Приведу в пример неходжкинские лимфомы. Существует огромное количество их типов. И от того, насколько точно будет поставлен диагноз, насколько правильное будет назначено с самого начала лечение, зависит жизнь и здоровье пациента. А если с самого начала назначенное лечение оказалось не совсем подходящим, прогнозы у данного пациента значительно хуже.
РГ: Сколько примерно стоит курс лечения?
Кавалли: Это зависит от подтипа лимфомы, стадии заболевания. Если говорить о наиболее распространенном подтипе неходжкинской лимфомы, то лечение пациента может составить порядка 50 тысяч евро.
РГ: Платит государство?
Кавалли: В нашей стране каждый человек должен быть застрахован. Это незаконно - быть незастрахованным. Но есть люди, которые не могут оплачивать страховку. Им лечение оплачивает государство. Таких людей в Швейцарии примерно 30 процентов. То есть лечение получают все.
РГ: Возможна ситуация, когда именно данный препарат человеку может помочь, а у вас его нет или он недоступен?
Кавалли: Не бывает проблем с лекарствами, если они зарегистрированы в Швейцарии. Но бывает, что препараты существуют, мы знаем об их эффективности, однако они не зарегистрированы в стране. Но, как правило, они проходят клинические испытания, и мы можем применять их в рамках клинических испытаний.
РГ: Россия и Швейцария, как, впрочем, и другие страны, лечат по единым стандартам? Если они единые, то срабатывают ли у нас эти стандарты?
Кавалли: Стандарты лечения необходимы, так как они дают схему, на которую все врачи могут ориентироваться. Для того чтобы вылечить лимфому, применяют препараты, которые дают определенные побочные эффекты. Для того чтобы их уменьшить, врач, бывает, по своему усмотрению уменьшает дозировку препарата. Но результаты в таких случаях обычно хуже. И надо стремиться, чтобы каждый больной был максимально эффективно пролечен. Если вы знаете более эффективный способ лечения, его надо доказать. А просто так бояться чего-то и не долечивать лимфому неправильно.
РГ: Нужно ли сообщать пациентам об их раковом диагнозе?
Кавалли: Это очень индивидуально. Но надо уметь беседовать с пациентом, с его близкими. Сообщать им наиболее полную информацию.
РГ: К вам стекается вся информация о злокачественных образованиях. Этакая раковая картина мира. Так настанет ли день, когда этот злой недуг будет побежден?
Кавалли: Уже сейчас около 50 процентов злокачественных новообразований мы излечиваем. 35 лет назад процент излечения был 25. И это дает нам надежду.