Алексей Варламов, писатель:
- Война рождает темные, неразрешимые на мирный взгляд ситуации. И в истории Юрия Буданова очень много темного: мы не знаем во всей человеческой достоверности, каким на самом деле было преступление, которое он совершил, и не знаем, кто его убил в центре Москвы.
Я бы остудил торжество мстителей, если это была месть ему. В христианской традиции есть такое представление, что человек, совершающий убийство другого, даже хорошо обосновав его "благими" в своем воображении целями, берет на себя грех убитого. Мне кажется, что те, кто его убили, не только осуществили свой справедливый или несправедливый суд, но взяли на себя всю кровь, которую он пролил.
Об этом страшно рассуждать, убийство, конечно, страшная вещь. Но оно - факт нашей жизни. Вопиющий еще и потому, что он происходит в мирном городе - и много трудящемся, и праздно-гламурном. Время от времени его сотрясают такие страшные убийства, за ними следует всплеск волнения - реального и в СМИ, а потом все успокаивается и продолжается обычная жизнь. Но, живя этой обычной жизнью, мы хорошо знаем, что в любой момент все может сотрястись очередной трагедией. И гибель Буданова - еще одно доказательство хрупкости и катастрофичности нашего существования, подспудной готовности к тому, что в любой момент что-то такое может произойти.
Буданов - жертва "большой истории". Не было бы чеченской войны, наверное, совсем иначе сложилась бы его жизнь. Не будем забывать также, что за свое преступление он понес серьезное наказание. Его похороны с воинскими почестями мне кажутся справедливым и верным решением. Он был российским офицером, и, какие бы ни совершил преступления, это не отменяет такого факта. И уж тем более правильно, что он был отпет в церкви и похоронен по христианскому обряду - в этом праве не отказывают никаким преступникам и грешникам. Его проводили достойно и правильно.
Эта горькая и печальная история напоминает нам и о том, что, как бы мы ни мечтали стать благополучной страной, сколь бы ни сокрушались о том, что мы не Дания и Швеция с их благоустроенностью, я думаю, у нас никогда такого не будет. На нас лежит историческое бремя большой страны с трудной историей. Мы "кавказские пленники" в том смысле, что нам не разрешить эти проблемы на раз-два-три. Россия в силу своего геополитического положения несет "кавказский крест" уже не первый век и, боюсь, будет нести столько, сколько будет существовать. Нам надо понять одну простую вещь: нам с Кавказом жить. Не надо развивать в себе фобии относительно него и не надо идеализировать, рассчитывая, что будет принята какая-то государственная программа, обеспечивающая, например, обучение кавказской молодежи в вузах больших российских городов (недавно на "Эхе Москвы" обсуждали эту проблему), и она разрешит проблему. Какие-то меры в чем-то могут облегчать положение, но вообще это наш крест.
И будут люди, чьи судьбы попадут под колеса этой большой истории. Судьба Буданова - одна из них. Вызывать такие истории могут только боль и печаль. Когда я узнал, что его убили, у меня шевельнулась жалость в сердце.
Марина Ахмедова, автор книги "Женский чеченский дневник":
- У меня нет твердой позиции в отношении Юрия Буданова. Если бы я решала его судьбу, я бы сказала - оставьте его уже в покое, он за преступление ответил, а большего от него требовать никто, кроме Бога, не может.
Вообще, он все это время был как бы убийцей-преступником и одновременно как бы героем Российской Федерации. В этой двойственности был цинизм.
Военные преступления не должны забываться. Я однажды писала статью про центр Визенталя, который занимается отловом престарелых нацистов. По-моему, срока давности за такие преступления не должно быть. Я читала архивные материалы об одной нацистке (не помню ее имени), она носила сапоги, подбитые гвоздями, и давила ими детей в концлагере. А потом преспокойно жила где-то в Австралии. Для нее срока давности быть не должно.
Я считаю, что каждый человек должен ответить за свое преступление. Но в данном случае это не сильно относится к Буданову, так как власти нашей страны сами смотрели сквозь пальцы на то, что происходило в военной Чечне, и сами позволяли своим людям звереть, хотя бы тем, что кроме автоматов вложили в их руки вседозволенность, а она, как правило, ослепляет и доводит до нервных срывов.
Я убеждена в том, что Буданова убили из кровной мести. Несколько лет назад я спросила Рамзана Кадырова во время интервью об отношении к Буданову и его нервному срыву. Не могу сейчас цитировать Кадырова дословно, но он сказал что-то вроде: "Если бы он снимал свой срыв тем, что залез бы на дерево и бросал бы оттуда камни, это было бы понятно. А так (имелось в виду убийство девушки) срывы не снимают". История с изнасилованием и убийством была громкой, о ней узнал весь мир, для всей Чечни было делом чести отомстить Юрию Буданову.
Впрочем, кровная месть как институт не так сильна сейчас на Кавказе, как раньше. Формально она существует. Месть была хороша, когда в обществе не было такой строгой иерархии. Тогда эта была единственная возможность постоять за члена своего рода и доказать, что род - сильный и способен сохранить уважение к себе. Не смытое кровью оскорбление одного из членов рода позорило весь род. Кровная месть до сих пор сохранилась на Кавказе, но она постепенно становится такой же формальностью, как и многие другие традиции, которые крайне сложно соблюдать на стыке светского государства и ислама. Убийство Буданова представляется мне показательным, таким бутафорским актом.
И еще - кровная месть на Кавказе не воспринимается, как преступление, она - нечто само собой разумеющееся.
Месть как попытка исправить несправедливость суда для меня неприемлема, я - слишком большой гуманист. Неприемлема лично для меня, но я не возьмусь со всей строгостью судить людей, которые с молоком матери впитали понятие кровной мести и веру в то, что любое преступление должно быть наказано. Кстати, на Кавказе в советские времена судебное наказание было значительно слабее кровной мести. Люди боялись не суда, а именно ее.