Во вторник парламент Грузии в первом чтении принял поправки в закон "О собраниях и манифестациях".
Согласно этому документу "запрещается организация и проведение акций с требованием смены конституционного строя и призывом насильственной смены власти, нарушения суверенитета или территориальной целостности Грузии". Новый закон запрещает митинги и манифестации в радиусе 20 метров от госучреждений Грузии. Около военных объектов такие акции разрешено проводить на расстоянии не менее 100 метров. По оценке экспертов, этот документ почти полностью "перекрывает кислород" грузинской оппозиции.
За комментарием по поводу развития ситуации в Грузии "РГ" обратилась к экс-спикеру грузинского парламента, одному из лидеров оппозиционного "Народного собрания" Нино Бурджанадзе.
Российская газета: К каким политическим последствиям в Грузии приведет принятие этих поправок? Что ждет грузинскую оппозицию?
Нино Бурджанадзе: Я могу сказать, что эти поправки являются продолжением того курса, который проводит президент Михаил Саакашвили. У нас сейчас в Грузии даже не автократия. Происходит укрепление режима, который можно назвать только диктатурой. 26 мая был разгромлен мирный митинг в Тбилиси. Сколько бы ни говорили противоположное представители нашей власти, этот митинг был исключительно мирным. Смею вас уверить, что нет ни одного документального кадра применения насилия со стороны митингующих. Наоборот, то, что случилось, было самой настоящей карательной операцией. Людям, попавшим в кольцо оцепления, не было разрешено выйти с площади. Их избивали как во время разгона демонстрации, так и потом в полицейских участках. Сейчас в тюрьмах находятся 280 человек, которые были задержаны в ходе разгона митинга. Причем эти люди были арестованы не только 26 мая, но и в последующие дни вплоть до вчерашнего.
РГ: В чем их обвиняют?
Бурджанадзе: У каждого из задержанных абсолютно идентичное обвинение - сопротивление полиции. Известно, что когда в государстве нет правосудия, нет свободы массовой информации, как в сегодняшней Грузии, это называется диктатурой. Просто эта диктатура модернизирована и напоминает не самые лучшие времена Советского Союза. Но эти времена более жестокие. Люди просто-напросто боятся разговаривать по телефону. Сейчас грузинская власть решила окончательно закрыть любую возможность для проявления протестов. Они прекрасно понимают, что недовольство населения растет, так как постоянно увеличиваются цены на продукты питания и коммунальные услуги. Поэтому и принимается такой закон. Он, во-первых, противоречит конституции Грузии и, во-вторых, не соответствует европейским и мировым юридическим стандартам. Согласно принятым поправкам в Грузии теперь просто нельзя проводить любые митинги и манифестации. Я не говорю о том, что в Уголовный кодекс теперь будет внесена специальная статья о нападении на полицейского, его транспортное средство, на представителя власти или публичное учреждение, а также на членов их семей. Наказание будет весьма жестким - от 7 до 20 лет лишения свободы вплоть до пожизненного заключения. Мне не приходилось слышать о том, чтобы такие нормы существовали в какой-либо стране мира.
РГ: Какова судьба тех 280 человек, которые были задержаны правоохранительными органами?
Бурджанадзе: Многим из них избрана мера пресечения два месяца предварительного заключения. Большинство были жестоко избиты уже после задержания. К ним не допускали адвокатов, таким образом лишая элементарных норм защиты. Причем адвокатов не допускали, чтобы те не могли зафиксировать следы побоев. Очень многим из них не передавали продукты, которые приносили в тюрьму родственники и близкие задержанных. Напротив, им говорили о том, что о них никто не беспокоится. Об этих фактах говорю не только я, но и неправительственные организации страны, независимая ассоциация адвокатов Грузии. Я горда тем, что абсолютное большинство задержанных, практически 99 процентов тех людей, которые сейчас арестованы, члены их семей по-прежнему понимают: наша борьба - правая. И что мы соратники в этой нелегкой борьбе за достойное будущее страны. Власти арестовали практически всех моих соратников, почти всех близких, даже технический персонал, водителей и охрану. Это был первый удар, чтобы я не могла элементарно передвигаться. Чего стоит сам факт того, что в ночь на 27 мая, когда уже была проведена операция по разгону оппозиции, в 4 часа утра силы спецназа арестовали у здания тбилисской республиканской больницы членов моей охраны. Мы приехали ночью, чтобы узнать о состоянии здоровья избитых. В 4 часа утра я осталась без охраны и машины. Тогда же был арестован и мой сын. Арестованы и многие мои родственники, в том числе брат мужа, племянник, двоюродные братья - мои и мужа.
Относительно моего возможного ареста могу сказать: правительство Грузии понимает, что арестовать Нино Бурджанадзе не так легко. В этом случае им придется предъявить международному сообществу доказательства обоснованности этого ареста. Какие-то документы, которых у них нет, хоть какую-то информацию и аргументы. А такое им не удается сделать даже в отношении моего мужа. (Власти обвиняют Бадри Бицадзе в создании вооруженного формирования, члены которого якобы нападали на полицейских - "РГ"). За три недели, в течение которых против супруга ведется следствие, зафиксированы вопиющие нарушения закона, которые не входят ни в какие юридические и моральные рамки. Они избрали метод давления на меня путем ареста моих близких. Решили сделать так, чтобы я не смогла продолжить борьбу. Но я не уеду из Грузии, как бы этого ни хотелось ее властям. И не сдамся. Этого они не добьются.