Хореографа Егора Дружинина знают даже те, кому кажется, что они его не знают.
Он, в свое время сыгравший Васечкина в любимом детском фильме, уже не первый год ставит и режиссирует танцы в кинокартинах и спектаклях, учит двигаться наших знаменитостей, в том числе и в проекте "Танцы со звездами" на канале "Россия". Хорошо танцует сам, благодаря чему его постоянно приглашают в различные проекты как исполнителя. Например, играет главную роль в мюзикле "Продюсеры" в театре Et cetera, которым руководит Александр Калягин (Дружинин получил за эту работу "Золотую маску" в номинации "Лучшая мужская роль". - Прим. С.А.), ставит движения новому духовому оркестру Олега Меньшикова и сам делает специальный чечеточный номер под музыку этих ребят, и так далее. Он молод, но уже успел поучиться в США и потанцевать на Бродвее. А к концу нынешнего театрального сезона выпустил свой первый авторский спектакль "Всюду жизнь", на котором каждый раз переаншлаги. Стоит ли говорить, что Дружинин танцует в этом спектакле и сам.
Вне времени
Российская газета: После того как я посмотрела ваш спектакль "Всюду жизнь", у меня сложилось впечатление, что вы можете научить танцевать даже табурет.
Егор Дружинин: Не было задачи научить кого-то танцевать. Практически все ребята, которые принимают участие в проекте, умеют это неплохо делать. И - открою вам секрет - в хореографии, которая есть в спектакле, ничего сложного. Есть пара-тройка номеров, в которых взаимодействие между артистами в танце передает суть и характер их взаимоотношений.
РГ: Разве так не должно было быть во всем спектакле?
Дружинин: Правильно. Но если мы сейчас говорим о хореографии, то в зависимости от того, как она будет исполнена, зритель поймет нечто большее или меньшее или не поймет вообще ничего. Обычно танцовщики не особенно думают об этом - они выучивают партитуру и исполняют ее по своему усмотрению, не преследуя никаких смыслов. У нас же в спектакле все не так, и именно поэтому в одном и том же дуэте могут встретиться и актер, и танцовщик. Хорошо танцующие актеры и хорошо играющие танцовщики - это мои любимые артисты.
РГ: По настроению, по содержанию, по музыке в этой постановке сочетаются, казалось бы, несочетаемые вещи. Каждый видит в нем свое. Я, например, - послевоенное время в России.
Дружинин: Мы условно рассматривали некую обобщенную ситуацию неопределенного времени. Жизнь после катаклизма, катастрофы. Но мы не уточняли, каких именно: Первая или Вторая мировая война, Балканская война, последняя, что была в Восточной Европе, или другие…
РГ: Мужчин осталось мало, женщин - много, и они ждут.
Дружинин: Мы пытались рассмотреть то, что может быть практически в любом месте, в любое время. Вы не увидите в спектакле ничего, что говорило бы о конкретном времени. Если это солдатский костюм, то не будет маскировочной расцветки, соответствующей определенному обстоятельству. Если это жесты, то хорошо известные, одинаковые в 1930-е, 1940-е и другие годы. Мы пытались избавиться от любых современных.
РГ: А музыка?
Дружинин: Я сам ее выбирал. Вы ведь не услышали композиции, где есть современные инструменты: ни электрогитар, ни синтезаторов, ни мощных барабанов… Это все сделано сознательно.
Научите даму танцевать
РГ: У нас сейчас мало драматических артистов, которые действительно умеют хорошо танцевать. То же самое можно сказать о знаменитостях из мира шоу-бизнеса. Вас называют "кукловодом", вы работаете с большим количеством людей из этих сфер. Но при этом общая картина не радует. Почему?
Дружинин: Нашим актерам это не особенно нужно.
РГ: Но ведь требуются синтетические артисты, которые умеют хорошо играть, двигаться и петь. Особенно в мюзиклах. Вы сами столкнулись с этим, когда работали над ролью Лео Блума в "Продюсерах". Вам пришлось учиться петь так же хорошо, как вы танцуете?
Дружинин: Я пел всегда, мне не пришлось учиться. Всему, что я знаю, меня научили в театральном институте.
РГ: Хорошо, но время требует, а артистов нет.
Дружинин: В том-то и дело, что время не требует. Или его требования упорно игнорируют. Создается Театр мюзикла. Кем? Энтузиастами этого жанра. Но жанр не заживет до тех пор, пока зритель не начнет формулировать свои потребности. Мы живем в эпоху, когда театр должен уже поменяться, но все продолжают жить в той театральной системе, которая сложилась за долгие годы правления советской власти. Мы окружены репертуарными театрами, где работают артисты, выпускающиеся в театральных институтах. Однако за четыре года обучения в театральном институте невозможно научиться танцевать. Особенно тем, кто пришел туда, уже получив другое высшее образование. Или после армии. Как человек в возрасте 23-25 лет встанет к станку?
РГ: Но вы сами поздно научились танцевать.
Дружинин: Да, но к тому моменту мой танцевальный опыт был несравним с опытом тех людей, которые вместе со мной учились в театральном институте. На моем курсе училась и моя жена Ника Ицкович, а она окончила хореографическое училище в Тбилиси. А я снимался в "Петрове и Васечкине", где хореографический тренинг был достаточно интенсивным.
РГ: У вас же еще гены... (Отец Егора Владислав Дружинин долгое время работал в театре Комиссаржевской и был хорошо известен не только в Санкт-Петербурге, но и за его пределами. - Прим. С.А.)
Дружинин: Папа был балетмейстером в картинах про Петрова и Васечкина. И нас там не жалели. Кроме того, я прошел достаточно интенсивный тренинг по брейк-дансу. А в институт из нашего курса только я, Андрей Носков и Виталий Салтыков поступили после 10-го класса. Остальные мои однокурсники пришли туда, будучи "взрослыми дядьками". Но система преподавания хореографии в театральных институтах не меняется. Мы должны делать экзерсис, например. Эти люди, с уже "забитыми" ногами, не разворачивающимися в первую позицию, вынуждены становиться к станку, кряхтеть и, проклиная все на свете, пытаться танцевать. Это неправильно!
Можно привить любовь к танцу, но танцевать актеры должны сами. Зная, что они пойдут в театральные институты, должны начинать не после школы, а задолго до этого - в коллективах, в танцевальных школах, в училищах, где угодно. Но это может быть только тогда, когда танцующие и поющие актеры кому-то нужны. У нас можно поймать на улице любого ребенка и спросить: "Кем ты хочешь стать?" Ответит: "Артистом!" Но ему в голову не придет, что для этого он должен уметь хорошо петь и танцевать. Почему? У нас нет таких требований, потому что нет по большому счету музыкального театра. Есть опера, балет, оперетта и антитеза - драмтеатр.
Когда я работал хореографом на театральных проектах в драматических театрах, артисты мне с гордостью говорили: "Я не буду танцевать, я не танцор, я - драматический актер!" А вы говорите…
РГ: Я говорю с точки зрения зрителя. Я - профессиональный зритель, и меня оскорбляет, когда я вижу артиста, который, выходя на сцену, не держит себя в форме. Я не хочу смотреть по телевизору танцевальные шоу со звездами, потому что мне не нравится, как там танцуют, несмотря на то что в них, в частности на "России", присутствуют мои любимые хореографы - Егор Дружинин и Алла Сигалова.
Дружинин: Вы не типичный зритель. Если бы все люди так хотели, мы не были бы в ситуации, когда практически каждый новый мюзикл умирает, потому что зрители на него не ходят. Даже гости столицы на мюзикл придут в последнюю очередь, потому что у нас нет площадок для подобного рода мероприятий, нет даже соответствующей рекламы.
РГ: Но те компании, что делают мюзиклы, страдают от того, что не могут найти артистов, которые двигаются и поют одинаково хорошо.
Дружинин: Этих компаний одна-две. А когда их будет восемь - десять, тогда можно будет разговаривать. Тогда артист, определяя свою будущую карьеру, будет понимать, что без умения танцевать и петь он не получит работу. А сейчас альтернатива есть. Более того, артист боится быть независимым, свободным. На Западе артист участвует в театральном проекте. А когда тот закрывается, на следующий день смотрит, где требуются артисты, проходит кастинг и работает.
Бродвейский уклон
РГ: Вы танцевали на Западе, на Бродвее, почему там не остались?
Дружинин: Лучше создавать материал самому, чем восхищаться в качестве зрителя тем, что существует там.
РГ: Что из бродвейских технологий стоит перенести к нам?
Дружинин: Это касается даже не артистов, а продюсеров и зрителей. Хочется, чтобы продюсеры поняли, что их функции гораздо шире, чем ломать артистов в переговорах по деньгам и распределять средства. Это те люди, которые должны заниматься рентабельностью спектаклей, а также своим вкусом, опытом, чутьем и знаниями (не только в области экономики, но и в области театра), готовить продукт, который может быть на плаву в течение долгого времени. Непозволительная роскошь - устраивать спектакли-однодневки, дергать артистов, постановщиков, театры, чтобы постановка шла полсезона или сезон.
РГ: Хотят быстро заработать…
Дружинин: В том-то и дело, что они не зарабатывают! Если они могут заработать сейчас, то почему спектакль не может продолжаться и приносить деньги? К заработку это не имеет отношения. А имеет отношение к отсутствию навыка продажи. Везде говорят о продажности, мол, к театру подбираются деньги. Я все жду, когда они уже окончательно подберутся. Как ни странно, именно деньги являются гарантом стабильности в прокате того, что называется музыкальным театром.
РГ: А что вы имели в виду, говоря о зрителях?
Дружинин: Для зрителей деньги тоже очень важны. Если они работают, тогда есть возможность зрителям угодить. Есть репертуар, и если спектакль постоянно ротируется, то есть возможность снижать цену билетов. Для людей доступнее! Они получат доступ к театрам, которые будут работать не только по принципу "сегодня один спектакль, завтра - другой, послезавтра - третий". И зритель, выбрав определенный спектакль, который захочет посмотреть, скажет: "В следующую субботу - иду!"
К станку!
РГ: Вы как-то рассказывали, как в Америке приходит к хореографам бабушка на инвалидной коляске и учится танцевать. У нас многие люди разных возрастов хотят танцевать, но боятся.
Дружинин: Учиться танцевать никогда не поздно. Другое дело, что у нас очень мало мест, где можно себе это позволить. У нас крайне мало школ. И я бы хотел заняться вплотную подобного рода школой, которая должна отличаться от всех. Большинство существующих школ ориентированы на молодых людей. Это закрывает двери людям старшего возраста. Кроме того, крайне мало ходят в танцевальные школы те, о ком мы с вами говорили. Например, актеры, которые чувствуют, что музыкальный театр - это их жанр.
РГ: А ваша школа была бы для актеров?
Дружинин: Моя школа была бы для тех людей, которые хотели бы совершенствовать уже существующие профессиональные навыки, а также для тех, кто хочет начать с нуля. В конце концов просто для тех, кто хочет иметь хорошее настроение. У нас же все достаточно жестко. Любая школа, как только выбирает определенное направление, закрывает двери для всех, кто ему не соответствует. Например, если это школа для молодых, то в лучшем случае туда еще будут ходить дети. Но заниматься при этом, скажем, только хип-хопом. Есть школы, где в частном порядке, потому что есть педагоги, преподают фламенко, или танец живота, или чечетку, или танго. Но их крайне мало. И нет объединяющего начала. Нет школы, которая являлась бы гарантом качества преподавания для всех, объединяющей практикующих педагогов с именами, что не просто показывают пару комбинаций, а действительно занимаются. Все наши школы находятся в каких-то случайных местах: в подвалах жилых домов, бизнес-центрах или фитнес-клубах. У нас нет ни одной, которая занимала бы свое здание, находилась бы в центре, а не на отшибе.
Хотелось бы сделать школу, которая функционировала бы не только как учебное заведение, а как место, где можно проводить досуг, в том числе и детям. Где можно было бы объединить людей по интересам, выпускать концерты и спектакли. Заниматься также актерским мастерством и вокалом. У нас нет ни одного учебного заведения, где расскажут, как проходить кастинг. В Америке этим не гнушаются даже в самых приличных вузах.
РГ: Но там и кастинги проходят по-другому.
Дружинин: Кастинги везде проходят одинаково. А вот как сконцентрироваться, собраться, как одеваться, познакомить с собой, показать себя с самой выгодной стороны, сделать так, что именно сегодня и сейчас покажешь все, на что способен, - этому не учат. И поэтому у нас приходят на кастинг и рассказывают, мол, я сегодня не в голосе.
РГ: А вы своих троих детей тоже учите танцевать?
Дружинин: Они пока не очень хотят. Но, может быть, они такие же поздние, как и я?
Досье "РГ"
Егор Дружинин - хореограф и режиссер в театре, кино, на телевидении и на эстраде. В его послужном списке постановка мюзиклов "12 Стульев", "Али-Баба и сорок разбойников", "Любовь и шпионаж", он был хореографом-постановщиком сольных концертов Алсу, Тамары Гвердцители и других, видеоклипов Валерия Леонтьева, Филиппа Киркорова и прочих исполнителей. Работал хореографом-постановщиком в театрах имени В.Ф. Комиссаржевской (Санкт-Петербург), "Школа современной пьесы" (Москва). Режиссер-хореограф церемонии открытия полуфинала конкурса "Евровидение" в Москве (2009). Исполнитель роли Лео Блума в российской версии мюзикла "Продюсеры" (Театр Еt cetera, 2009) и обладатель Национальной театральной премии "Золотая маска" за эту роль (2010). Постановщик одноактного балета "Город без слов" и партнер Илзе Лиепа в рамках ее бенефиса на сцене Большого театра.
В 2004 г. в соавторстве с композитором Дато Евгенидзе и легендарным хореографом Георгием Алексидзе поставил балет-посвящение Дж. Баланчину "Драгоценности" с примой Мариинского театра Ирмой Ниорадзе в главной роли. Поставленные Егором номера современной хореографии завоевывали призовые места на конкурсах артистов балета в Москве, Люксембурге, Берлине, Джексоне (США) и др. Солистка ГАБТ Наталья Осипова стала обладателем Гран-при на конкурсе в Люксембурге с его номером "Литургия", а солист ГАБТ Артем Овчаренко получил золотую медаль на конкурсе артистов балета в Перми за номер Е. Дружинина "Руки в брюки". В начале 2011 г. Дружинин поставил программу "Николай Цискаридзе в кругу друзей".
Дружинин - педагог-хореограф трех проектов "Фабрика звезд" на Первом канале, первый ведущий передачи "Золотой граммофон", артист мюзикла "Чикаго", в котором наряду с Филиппом Киркоровым он исполнял роль Билли Флинна.
В сезоне 2010-2011 годов Егор Дружинин участвует в работе жюри в программе "Танцы со звездами" (телеканал "Россия 1").