1 июля исполняется 90 лет коммунистической партии Китая - самой многочисленной политической организации в мире. Ее численность превысила 70 миллионов человек. 28 лет руководить революцией и 62 года быть правящей партией в самом многонаселенном государстве планеты - большой срок. И на этом тернистом пути авангард китайского народа всегда ощущал моральную поддержку и материальную помощь своего великого соседа - народа России.
В 1950-х годах мне довелось воочию видеть, что лозунг "Русский с китайцем - братья навек" был тогда не только строкой из песни или фразой из газетных передовиц. Он был реально воплощен в десятках тысяч человеческих судеб. Я был свидетелем того, как при участии советских специалистов были введены в строй 156 главных объектов первой китайской пятилетки. Именно они заложили основу индустриализации КНР, без которой был бы невозможен нынешний стремительный рывок Поднебесной к мировому лидерству.
Вспоминаю примечательный факт. Я присутствовал на пуске "китайской Магнитки" - Аньшаньского металлургического комбината 26 декабря 1953 года. Этот день совпал с 60-летием председателя Мао Цзэдуна. Однако китайцы узнали об этом только из приветствия, направленного в Пекин из Москвы. Дело в том, что по решению Политбюро ЦК КПК запрещалось отмечать юбилеи ныне живущих руководителей, присваивать их имена населенным пунктам или учреждениям. Культ личности - причем в самых нездоровых формах - обозначился в Китае только в годы пресловутой "культурной революции".
Хочу подчеркнуть, что в 1950-х годах китайские коммунисты не только перенимали советский опыт, но и кое в чем старались совершенствовать его. Они, например, провели кооперирование, то есть коллективизацию села без раскулачивания. Это позволило избежать спада производства из-за ликвидации рачительных хозяйств.
Во-вторых, более гибко, без принудительной экспроприации было осуществлено социалистическое преобразование частной промышленности и торговли. Поставить на службу народа не только тот капитал, что у частного предпринимателя в кармане, но и тот, что у него в голове, - так сформулировала свою цель компартия Китая.
Частные предприятия преобразовывались в государственно-частные. При этом прежнего владельца оставляли на посту генерального директора, то есть руководителя бизнеса, а решение социальных проблем коллектива возлагалось на секретаря парткома.
В-третьих, придя к власти, китайские коммунисты не оценивали людей по их социальному происхождению. Детей промышленников и торговцев принимали в комсомол, брали в военные училища. А это лишало их родителей стимула для оппозиционной деятельности.
Наконец, если у нас в советские годы доминировало настороженное, даже отрицательное отношение к соотечественникам за рубежам (привычка видеть в них то ли белоэмигрантов, то ли диссидентов-невозвращенцев), то на всех этапах существования КНР культивировалось доброжелательное отношение к "хуацяо" (заморским китайцам). Благодаря этому состоятельная китайская диаспора активно поддержала переход Пекина к политике реформ и открытости, буквально протоптала дорогу в КНР для иностранных инвесторов.
Много нового внес в заимствованный у СССР опыт и представитель второго поколения китайских руководителей - Дэн Сяопин. Он сформулировал три критерия рыночных реформ, которые, по его мнению, целесообразны лишь в том случае, если они, во-первых, ведут к росту производства, во-вторых, повышают жизненный уровень народа и, в-третьих, умножают совокупную мощь страны.
Дэн Сяопин считал, что начинать надо не с ломки политической системы, а с повышения эффективности экономики. Начинать не с города, а с села, чтобы прежде всего накормить и одеть народ, потеснить нищету. Когда начались реформы, 250 миллионов человек, то есть, четверть населения Китая, находились в абсолютной бедности. Ныне таковых осталось уже не 25, а 2 процента населения. Вместо этого появилось 250 миллионов "новых китайцев", для которых критерием состоятельности служит уже не велосипед, а автомашина и выкупленное в собственность жилье.
Заслуга китайских реформаторов, на мой взгляд, состоит в том, что им удалось избежать шоковой терапии и "прихватизации", тем самым снизив социальную цену перехода к рынку. Дэн Сяопин не спешил с приватизацией госпредприятий, особенно естественных монополий. А вместо этого создал в приморских районах свободные экономические зоны с льготным режимом для зарубежных инвесторов. Это позволило не только увеличить экспорт, насытить внутренний рынок, но и поднять общий технологический уровень производства в стране.
В западных СМИ доминирует мнение, будто проведенные в Китае реформы преобразили лишь экономику, но не коснулись политической жизни. На самом деле это не так. Важнейшим шагом к демократизации политической системы стал провозглашенный Дэн Сяопином и осуществленный на практике принцип "верховенство закона". Все жители страны, включая партийных руководителей, вправе действовать лишь в рамках конституции. Тем самым аннулировалось понятие "революционной целесообразности", существовавшее после провозглашения КНР.
Меняется сама роль партии. Ныне она уже не инструмент ломки старого, а рычаг модернизации общественной жизни на основе таких принципов, как законность, демократичность, научность.
Дэн Сяопин, начавший генеральное наступление на бедность, бросил народу клич: "Обогащайтесь!". Его преемник - представитель третьего поколения партийного руководства Цзян Цзэминь и его шанхайское окружение руководствовались лозунгом: "Пусть в Китае будет больше богатых!". Им удалось этого добиться в приморских провинциях. Однако глубинные районы все еще не вырвались из бедности и отсталости. Поэтому четвертое поколение партийных руководителей Китая во главе с Ху Цзиньтао сделало своим девизом слова: "Пусть в Китае станет меньше бедных!". Ключевым в их политическом лексиконе стало слово "гармонизация".
Термин "гармонизация" нынешнее руководство китайской компартии использует и в своей внешней политике. Примечательно, что Пекин отклонил предложение Вашингтона создать "Большую двойку", которая объединила бы две крупнейшие экономики мира: американскую и китайскую, дабы такой тандем стал запевалой мировой политики вместо "Большой восьмерки", "Большой двадцатки" и других объединений.
Пекинское руководство категорически высказалось за многополярный мир, где все государства, большие и малые, развитые и развивающиеся, богатые и бедные наравне участвовали бы в решении всех проблем международной жизни.
Итак, можно констатировать, что компартия Китая, руководя самой многонаселенной страной мира, сумела проявить достаточную гибкость при использовании советского опыта в годы первой пятилетки, а также в годы реформ при разработке концепции "социализма с китайской спецификой" и, наконец, свою твердую поддержку идеи многополярного мира, за которую неизменно выступает и современная Россия.