Вот и 33-й ММКФ уже принадлежит истории. Его новым золотым лауреатом стал 35-летний дебютант из Испании Альберто Мораис с фильмом "Волны".
Это медленный, медитативный рассказ о старике, который спустя 60 лет возвращается в городок Аржель, откуда в годы гражданской войны беженцы пытались перебраться на свободу. Размышления о национальной трагедии, которая до сих пор эхом отзывается в характерах и судьбах людей. Играющий главного героя Карлос Альварес-Новоа стал лауретом премии за мужскую роль. Сам Альберто Мораис до сих пор снимал документальные ленты, в их числе - киноисследование стилистики итальянского неореализма, чье влияние очень ощущается в его фильме.
Второй по значению Специальный приз жюри получила 3,5-часовая картина Сергея Лобана "Шапито-шоу", ставшая фаворитом фестивальной публики. На этот раз главное международное жюри и жюри критики словно поменялись местами: обычно первое бывает консервативнее второго, но Джеральдина Чаплин, его председатель, сумела оценить молодую дерзость, остроумие и талант создателей российского фильма. Она даже заявила, вручая приз, что готова сниматься у Лобана, а это, согласитесь, много ценнее кислых оценок любых критиков. Но жюри российских критиков, состоящее в основном из ее ровесников, предпочло традиционный, если не архаичный, стиль "Иоанны" Феликса Фалька - далеко не лучшей работы польского классика. Главное жюри тоже заметило эту картину и справедливо отметило ее единственное достоинство - сыгравшую Иоанну актрису Урсулу Грабовскую, вручив ей премию за лучшую женскую роль.
Наиболее спорным мне представляется присуждение премии за режиссуру гонконгскому режиссеру Вонг Чинг По, чье мастерство проявилось главным образом в создании запредельно шоковых сцен с расчлененными младенцами и вывороченными внутренностями беременных женщин. Сомнителен сам этот дрейф фестиваля, не только на словах, но и на деле отказавшегося от лозунга "За гуманизм киноискусства" и постоянно предъявляющего теперь богатую коллекцию кинематографического садизма.
Специального упоминания жюри удостоена болгарская картина "Кеды" - эхо бунта новых хиппи против новой буржуазности, поразившей мир бывшего социализма. Все пишущие об этом фильме вспоминают российский "Шапито-шоу": в обоих группы молодых людей бегут от житейской шелухи к теплому морю, чтобы на берегу пустынных волн вдохнуть вольного воздуха. Но на этом сходство заканчивается, и начинается необъявленный спор авторских манер и подходов - именно он связан со сменой кинематографических эпох, с признанием нового или приверженностью к старым классическим формам. Этот спор разгорелся и в кулуарах фестиваля, где тут же образовались кланы пылких сторонников "Шапито-шоу" и столь же пылких его ненавистников.
Герои болгарского фильма разочарованы своей жизнью уже на ее старте. Все ярко индивидуальны, великолепно сыграны, или, скорее, прожиты на экране. К пустынным берегам их привела ненависть к цивилизации, к порядку, построенному на несправедливости. Теперь они разбивают биваки на берегу, разводят костры на пляжах, которые тоже отняты у людей и от людей охраняются. "Цивилизация" представлена парой полицейских, они патрулируют берег, ломают палатки и гитары, от скуки стреляют чаек. Не щадят они и символ, важный для фильма и его героев: болгарский флаг. Стихийный патриотизм "цветов жизни" тоже оказывается запретным потому, что и он - дитя свободы.
Фильм строится как бы спонтанно, слияние с природой - его кредо и знамя, его атмосфера - стихийное братство. Но на таком фоне, где каждый кадр хорош необязательностью, особенно искусственным выглядит неловкое вмешательство авторов, которые то и дело вздымают указующий перст. И тогда заново оценишь новаторство создателей "Шапито-шоу", где течет совершенно стихийная жизнь, а авторы, организовавшие и скрепившие ее так прихотливо и жестко, остаются невидимыми как демиурги: их присутствие чувствуешь каждый миг, но их вмешательство неощутимо.
Финал "Кед", где герои в своем протесте загоняют себя в тупик и гибнут, сделан в традициях "Беспечного ездока" и действует сильно. Занятно, что отвыкшие от метафоричности в кино молодые критики уже неспособны адекватно воспринять последний кадр: погибшие герои плывут по морю абсолютной чистоты и свободы на плоту, вырвавшись наконец на волю, и уже ничем не обремененные - как в раю.
В этот спор старого и нового кино вмешалось жюри, разумно поделив два главных приза между классической традицией ("Волны") и молодой непочтительной дерзостью ("Шапито-шоу"), и заявив тем самым, что обе тенденции - два крыла одной птицы, без обоих кино не летит.
Обещанного эпатажа на фестивале оказалось не так много, и его главным шоком стало снижение качества конкурса, а также странные фокусы его статистики, которые выглядят, мягко говоря, несолидно. На финальном брифинге было торжественно объявлено, что фестиваль посетило 60 тысяч зрителей - на 10 тысяч больше, чем в прошлом году. Эту радостную весть ликующе подхватили все СМИ, и стало ясно, что и СМИ, и фестиваль страдают серьезным расстройством памяти. Потому что в прошлом году на таком же брифинге было объявлено, что фестиваль посетили 122 тысячи зрителей, а в 2008 и 2009 годах на таких же брифингах фигурировало подозрительное в своей круглости число в сто тысяч. И если верить этим официальным, подчеркиваю, данным, то фестиваль три года подряд стремительно набирал обороты, чтобы теперь вдруг сковырнуться с достигнутых высот, набрав едва половину уже завоеванной аудитории. Причем это тоже выдается за очередное достижение ММКФ.
В фестивальном кинотеатре "Октябрь" - 3124 места. За 9 дней фестиваля в его 11 залах и в двух залах Дома кино, по официальным данным, прошло 488 сеансов. Но тогда на сеансе в среднем сидели только 123 человека, что, скорее, говорит о провале.
Понятно, что на брифинге озвучивают цифры, кем-то взятые с потолка, и что этому "кому-то" безразлично реноме фестиваля: если так ведется его статистика, то легко себе представить уровень профессионализма его организации. На самом деле и залы заполнялись очень неплохо, и работу отборочной комиссии можно признать героической: в отличие от всех мировых фестивалей она приступает к работе меньше, чем за полгода до торжественного открытия. Хотя ее страсть включать в программу фильмы - невозможные ни на каком другом серьезном киносмотре (попсу "Трансформеры-3", порнуху "Секс и дзен 3D"), до сих пор остается одной из самых труднообъяснимых проблем ММКФ.