Уже давно песни и стихи Кукина разобраны на цитаты. "А я еду за туманом, за туманом,/за мечтами и за запахом тайги", "Ну что, мой друг, свистишь?/Мешает жить Париж", "Поезд, длинный смешной чудак,/как замучил меня вопрос,/что же, что же не так, не так,/что же не удалось?"...
Всякий уважающий себя таежник пел его песни под гитару у костра, начиная с шестидесятых годов. Хриплый голос Кукина с его неповторимой интонацией был записан на миллионах магнитофонов. Герой его песен - крепкий мужик, умеющий и костер разжечь, и рыбу поймать в таежной речке, без нужды не снимающий с плеча ружье, способный друга выручить ценой собственного комфорта. Он умеет любить, умеет оставаться верным в разлуке, он научился держать удары измен и лечить раны предательств дымом таежного костра. Он начитан и образован, он рифмует собственные точные наблюдения с именами великих предшественников и современников.
Но главное: этот герой из его песен научил несколько поколений в нашей стране жить так, как поешь. Если в твоей любимой песне ты едешь за туманом, то и в реальной жизни ты покидаешь свой привычный городской быт. Если в песне для тебя нет ничего дороже твоей любви, то и в жизни нет ничего дороже. Если в строке сказано, что надо рвать миражи и идти своей дорогой, то и в жизни следует делать то же самое. Автор и его герой были неразделимы. Автор устами своего героя декларировал свои собственные принципы и правила жизни, которым следовал неукоснительно. Это потом стало нормой мужественно хрипеть в микрофон о настоящих мужских поступках, но без микрофона быть тряпкой и подонком. Кукин и его герой стали редким исключением из этих правил.
Он был предпоследним из плеяды великих бардов: уже ушли своим млечным путем Визбор и Окуджава, Клячкин и Высоцкий, Берковский... Из великих остался только Александр Городницкий.
Без них становится все холоднее и холоднее.