Из книг и воспоминаний, которые написаны об августе 1991 года, можно соорудить баррикады. У каждого свой взгляд, своя правда. Борьба идей и людей сегодня проверяется главным: что стало со страной и с каждым из нас за эти 20 лет.
Кто не жалеет о распаде СССР - у того нет сердца. Кто жалеет о распаде СССР и желает возврата в прошлое - у того нет разума.
Выросло новое поколение людей, которое благодаря тому историческому перелому обрело величайший дар - свободу, которая сейчас воспринимается как должное. Что же происходило в стране 19 августа 1991 года?
Мы публикуем заметки обозревателя "Российской газеты" Александра Емельяненкова. В дни ГКЧП он работал заместителем главного редактора "Собеседника". Пресса тогда действительно была главной движущей силой перестройки и перемен. Что немаловажно, Александр был народным депутатом СССР, входил в состав Межрегиональной депутатской группы, выступавшей за углубление демократических преобразований в стране.
Он был участником знаменитой пресс-конференции членов ГКЧП , когда власть хотели взять дрожащими руками..
Ядвига Юферова
Многих в то утро, и меня в том числе, разбудил телефонный звонок:
- Включи радио, - выпалил в трубку коллега. - В стране переворот!
Чертыхнувшись, спросонья включил телевизор. Но там - лишь балет "Лебединое озеро".
Метнулся к радио.
"...руководствуясь жизненно важными интересами народов нашей Родины, всех советских людей, - бесстрастно читал диктор, - ввести чрезвычайное положение в отдельных местностях СССР на срок 6 месяцев с 4 часов утра по московскому времени 19 августа 1991 года".
Ничего себе! Я машинально прибавил звук.
"Для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения образовать Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР..."
Дальше в алфавитном порядке шли фамилии членов ГКЧП: Бакланов (секретарь ЦК КПСС), Крючков (шеф КГБ), Павлов (премьер-министр), Пуго (глава МВД)...
Пять минут на сборы, и - в редакцию, ничуть не сомневаясь, что туда уже съезжаются мои коллеги.
В полупустом троллейбусе (понедельник, утро, москвичи еще на дачах) слышу обрывок диалога:
- Горбачев сам виноват - распустил страну. А эти, похоже, закрутят гайки...
- Вот и хорошо - пусть наконец наведут порядок...
На вид попутчикам лет по 30-35 - мои ровесники. Интересно получается: дети хрущевской "оттепели", едва вкусив перестройки по-Горбачеву, уже запросили "твердой руки"?
Короткое совещание в редакции, и - за дело: в спешном порядке готовим в номер оперативную информацию, собранную коллегами. Но вскоре узнаем: в типографию издательства "Правда" поступило распоряжение ГКЧП "приостановить до особого указания" выпуск всех газет и журналов, за исключением "Правды", "Красной звезды" и еще семи подконтрольных изданий.
"Ах, так?!" - еще больше разозлись мы и стали превращать газетные полосы в плакаты и листовки. Размноженные на редакционных ксероксах, они разлетались по Москве, уходили по факсу в другие города. А когда стало ясно, где пролегает главный рубеж отпора ГКЧП, оказались на баррикадах у Белого дома. Заявления российских лидеров и жесткие, превентивные указы президента Ельцина, в которых все решения и действия ГКЧП объявлялись неконституционными вообще и противозаконными на территории России, дали знак людям, что диктатура даже под предлогом "спасения Отечества" не пройдет.
Между тем достоверных сведений о том, где и в каком состоянии находится законно избранный президент СССР, не было. А слухи и версии, чем дальше, тем больше конфликтовали между собой. С телеэкрана лилось бесконечное "Лебединое озеро". Время от времени его прерывали, чтобы повторить уже оглашенные прокламации КГЧП и зачитать новые. Телефонные звонки и обрывочные сообщения, поступавшие из-за пределов Москвы, показывали, что в сознании рядовых граждан и руководителей разного уровня нарастает смятение. Кто-то поспешил присягнуть ГКЧП, отправив телеграммы поддержки, но большая часть политической номенклатуры и хозяйственных руководителей заняла выжидательную позицю.
А в Москву уже к полудню 19 августа с нескольких направлений вошли танки, бронетранспортеры и грузовики с солдатами. Под их прикрытием в пресс-центре МИД на Зубовском бульваре в семь часов вечера началась пресс-конференция ГКЧП для иностранных и советских журналистов.
Нервные и явно неискренние интонации в словах вице-президента Геннадия Янаева о состоянии здоровья Михаила Горбачева были хорошо различимы даже из последних рядов. А панический озноб, из-за чего у самозваного спасителя тряслись руки, лучше нас смогли разглядеть телезрители, следившие за прямой трансляцией "явления ГКЧП народу". Даже двадцать лет спустя не могу не отдать должного профессионализму операторов и режиссера той памятной телетрансляции.
Митинг у Белого дома и президент Ельцин, взобравшийся на танк (мы увидим это днем позже), принято считать поворотным пунктом трехдневной драмы. Но не менее важным знаком для миллионов людей стали трясущиеся, как у алкоголика с похмелья, руки предводителя ГКЧП и смурные лица сидящих рядом. То, что планировалось как демонстрация воли и единства внутри "нового советского руководства", стало по существу саморазоблачением группы политических авантюристов.
Министра обороны СССР Дмитрия Язова, чью фамилию под документами ГКЧП зачитывали в конце, перед фамилией Янаева, на подиуме в тот вечер не оказалось. Ему не пришлось изворачиваться и лгать, подобно председателю колхоза Василию Стародубцеву в ответ на вопрос журналиста-международника Александра Бовина: "Что за компания рядом с вами - понятно. Но вы-то как здесь очутились?!"
По словам самого маршала Язова, в те дни он не покидал своего рабочего кабинета: в условиях изоляции Горбачева только у него оставался контроль за ядерным оружием СССР. Важно понимать и другое: в армии, как и в обществе, наблюдались прямо противоположные настроения. И ни в коем случае нельзя было допустить идеологического размежевания в частях и гарнизонах (кто за Ельцина, кто за ГКЧП), а такие сигналы уже в первый день пришли из Ленинграда и с Камчатки.
Более того, в ближайшем окружении министра обороны, в том числе среди его замов были генералы, настроенные очень воинственно. И в случае смещения Язова они бы исполнили любой приказ ГКЧП. Возможно, на это и делалась ставка. Но министр обороны лавировал меж двух огней и, как мог, удерживал Вооруженные силы и отдельные воинские формирования от прямого участия в политическом противостоянии.
"Я не хотел развязывать в стране гражданскую войну", - признается он несколько лет спустя. А тогда маршал Язов ясно сознавал, что помимо армейских частей есть элитные боевые подразделения в непосредственном подчинении председателя КГБ Крючкова. Они уже получили приказ выдвигаться к Москве, а те, что расквартированы непосредственно в столице, приведены в боевую готовность.
Словом, никто в те пограничные три дня не мог с уверенностью сказать, как повернутся события. Но случилось то, что случилось. Ельцин и его сторонники - на броне армейских танков, вставших подковой у Белого дома. Безусые танкисты - на баррикадах, братаются с такими же безусыми москвичами. И вместе потешаются над карикатурами и саркастическими частушками в адрес ГКЧП. А две дивизии КГБ, двигавшиеся в Москву, остановлены прямо на шоссе и благоразумно повернули назад...
Теперь, через двадцать лет после августовских событий 1991-го, в России сформировались и бескровно сосуществуют диаметрально противоположные суждения и оценки произошедшего. Плохо это или хорошо, не берусь судить. Но все, что последовало за действиями ГКЧП, переиначило судьбы миллионов людей. Собравшийся на внеочередную сессию Верховный Совет СССР, а затем и внеочередной Съезд народных депутатов СССР, созванный 2 сентября, уже не могли противопоставить никакой альтернативы центробежным тенденциям в политике и разразившемуся "параду суверенитетов".
***
Уже 24 августа государственную независимость провозгласила Украина, 27-го - Молдавия, 31-го - Киргизия. А затем пошло-поехало: 1 сентября - Узбекистан, 9-го - Таджикистан, 29-го - Армения, 18 октября - Азербайджан, 27-го - Туркменистан. Россия, ранее уже объявившая о своем суверенитете, 12 декабря 1991 года денонсировала Договор об образовании СССР 1922 года. Спустя четыре дня, 16 декабря, независимым государством провозгласил себя Казахстан. А 25 декабря 1991 года Михаил Горбачев добровольно сложил полномочия президента Союза ССР.
Заявление главных редакторов периодических изданий, выпуск которых остановлен в нарушение Закона о печати.
Наша "Общая газета" рождена нашей общей бедой: в стране совершается антиконституционный государственный переворот. Первое, что сделали заговорщики, изменившие верховной власти, - запретили выход не устраивающих их центральных и московских демократических изданий. Ликвидация свободы информации - самого существенного достижения перестройки - и есть ответ на вопрос о смысле события и целях путчистов. Сомнений нет: они задумали восстановить в стране карательный режим, решили использовать свой последний шанс, сыграть ва-банк. Сегодня они обрушились на печать - завтра в условиях несвободы окажется каждый.
Как сохранить свободу, а значит, и свое человеческое достоинство? Следовать Закону, тем демократическим принципам, которые навсегда вошли в нашу жизнь. Мы следуем Закону о печати, для нас он незыблем. Путчисты лишили нас возможности нормально печатать свои газеты, поэтому мы начинаем выпуск "Общей газеты", которая готовится общими силами коллективов наших редакций и которая будет выходить каждый день, начиная с 20 августа.
Мы следуем Закону. Читатель-гражданин! Следуй Закону и ты - в этом заключается твое сознательное неповиновение приказам временщиков, необходимое для провала их авантюры.
Время требует объединения. И оно происходит - объединение всех демократических сил во имя подавления мятежа. Это свело и нас - представителей редакций самых различных направлений, единых в одном: демократия должна уметь защищаться.
Владимир Волин ("Мегаполис Экспресс"), Павел Гусев ("Московский комсомолец"), Валерий Кучер ("Российские вести"), Валентин Логунов ("Российская газета"), Андрей Мальгин ("Столица"), Анатолий Панков ("Куранты"), Владислав Старков ("Аргументы и факты"), Виталий Третьяков ("Независимая газета"), Владислав Фронин ("Комсомольская правда"), Владимир Яковлев ("Коммерсантъ"), Егор Яковлев ("Московские новости").
20 августа 1991 года.
Как обошлись с членами ГКЧП
Впервые в истории СССР было возбуждено уголовное дело по ст. 64 УК СССР ("Измена Родине") в отношении высших должностных лиц государства - вице-президента страны, председателя парламента, премьер-министра, министра обороны, руководителя Комитета государственной безопасности. Два года и четыре месяца против членов ГКЧП и примкнувших к ним политиков и военных, включая экс-председателя Верховного Совета СССР Анатолия Лукьянова, велось следствие, а сами они долгое время находись под арестом в следственных изоляторах КГБ. В январе 1994 года специальным постановлением Государственной Думы, так же списком, все ГКЧПисты и их пособники были амнистированы.
Некоторые газеты, главным образом коммунистической направленности (сочувствующие КПРФ), опубликовали после этого дневниковые записи "узников перестройки". Под псевдонимом Анатолий Осенев впервые обнародовал свое поэтическое творчество, в том числе стихи, написанные в следственном изоляторе "Матросская Тишина", бывший председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов.
Арестованный вместе с членами ГКЧП генерал армии Валентин Варенников (в 1991 году - заместитель министра обороны, открыто поддержавший действия "восьмерки") отказался принять амнистию, предстал перед судом и был оправдан в связи с тем, что "выполнял приказ вышестоящего начальника". Генпрокуратура РФ опротестовала решение суда. Президиум Верховного суда России при повторном разбирательстве дела оставил в силе оправдательный приговор.
Четверо из первой восьмерки ГКЧП уже оставили этот мир (министр внутренних дел Борис Пуго застрелился сразу после провала; премьер-министр Валентин Павлов, шеф КГБ Владимир Крючков и вице-президент Геннадий Янаев умерли, соответственно, в 2003-м, 2007-м и 2010 годах).
Остальные пользуются всеми сохранившимися в России гражданскими правами и свободами. В том числе открыто публикуют мемуары, где дают собственную трактовку событиям 19-21 августа 1991 года, их причинам и последствиям.