За 20 лет, прошедших (нет, пробежавших) после августа 1991 года, события той поры и причины, их породившие, обросли огромным количеством мифов. Первый и самый распространенный - об особой, а то и преступной ответственности Горбачева и Ельцина за развал Союза.
Персонификация что вины, что доблести - давняя и глубоко укоренившаяся традиция российского общества, позволяющая ему перекладывать на сакральные верхи ответственность за собственные поступки, ошибки и комплексы. При этом расстояние между виной и доблестью, любовью и ненавистью сокращается до спринтерского, как и скорость прохождения этой дистанции.
В марте-апреле 1985 года Михаила Сергеевича Горбачева считали спасителем Отечества. После десятилетий геронтологического правления, приведшего страну к политическому и экономическому маразму, к нескончаемым поминкам по очередному "безвременно" ушедшему от нас генсеку, появление относительно молодого лидера, если не сказавшего прямо, то прозрачно намекнувшего на то, что "дальше так жить нельзя", воспринималось на ура. Казалось, стоит только заклеймить старую жизнь и начать новую, и она засверкает такими же, как и на вожделенном Западе, витринами, полными еды и одежды.
Кто ж тогда понимал, что ожидание богатств и комфорта, ниспосланных властью, без приложения хотя бы малейших собственных усилий, такой же пережиток советской системы, как дефицит колбасы или джинсов? Общество ждало чуда, а Горбачев его не дал. Ушел от прежнего бытия, хоть и опостылевшего, но привычного, а к новому не привел.
Были ли в том ошибки последнего генсека КПСС и первого (единственного) президента СССР? Безусловно. Антиалкогольная компания не прибавила (да и не могла прибавить) ему популярности, а он, наивный, искренне хотел избавить соотечественников от многовекового дурмана вместо того, чтобы выстраивать свою пиар-стратегию, в которой главное - не дело сделать, а всеми доступными способами понравиться будущему электорату. Таким образом, вполне гуманные намерения (впрочем, реализованные, как у нас водится, с огромным перебором) вступили в противоречие с политическим расчетом. Общество же хотело лениво ждать обещанного благосостояния не просто так, всухую, а под изрядную рюмку водки...
И ведь, интересное дело, к августу 1991 года, если кто и критиковал Горбачева за развал Союза, так это исключительно партноменклатура, озабоченная не столько судьбой страны, сколько собственной карьерой. И пусть Янаеву "было абсолютно ясно, что после 20 августа 1991 г. Советский Союз перестанет существовать", и этим он оправдывал свое участие в создании ГКЧП, на самом деле с подписанием нового Союзного договора все путчисты лишались своих постов и властных полномочий, что и подвигло их на антиконституционные действия.
При этом со стороны общества в Михаила Сергеевича летели совсем иные критические стрелы. Никто, кроме компартийной элиты, не был озабочен сохранением Союза, а от Горбачева основная масса людей требовала более решительных и радикальных шагов по реформированию страны и государства.
И именно общество, проснувшееся под лязг гусениц, утюживших московские улицы, встало у Белого дома на защиту преобразований. Тех самых преобразований, которые в то время уже ассоциировались с именем Ельцина. Он их в дальнейшем и провел, жертвуя своим политическим авторитетом в пользу реформ, которые общество сначала, в перестроечное время, очень хотело и требовало, а затем, узнав о цене, которую придется за них платить, быстро расхотело.
С той же скоростью и Борис Николаевич Ельцин, народный герой и заступник конца 80-х годов, защитник демократии в августе 1991 года, превращался в виновника развала страны и чуть ли не серийного убийцу ее населения. Характерный пример, найденный на просторах Интернета. Обозленный на Ельцина соотечественник пишет: "На его памятнике я хотел бы написать только одно: 259 тыс. самоубийц...". Так вот, уровень суицида в советское время (хотя и был засекречен) составил к 1984 году 39 человек на 100 тыс. жителей, а после 1991 года и до сегодняшнего дня снизился сначала до 36 человек, потом - до 27 человек на 100 тыс. жителей.
Но объективные данные мало что значат против эмоций. То же самое можно сказать и в отношении "вины" Ельцина за развал СССР. Расхожая версия: в Беловежской Пуще собрались три мужика и в своих интересах распустили страну вопреки мнению и желаниям большинства. Но если уж большинство отвергло монопольную власть КПСС и саму КПСС (с этим даже никто не спорит), то оно должно было понимать, что только партия была скрепой империи под названием Советский Союз, и в этом смысле КПСС и СССР - сиамские близнецы, разделение которых чревато гибелью обоих.
А если немного освежить воспоминания?
Уж кто-кто, а нынешние хулители событий 1991 года, в основном бывшие партийцы, должны держать в голове тот факт, что отправной точкой финального процесса развала стала идея коммуно-патриотов под предводительством некоего Ивана Полозкова образовать внутри КПСС российскую компартию. Под тем вымышленным предлогом, что, мол, РСФСР - самая уязвленная союзная республика, кормящая остальные части Союза и ничего не получающая от них взамен. И первая же попытка разделить близнецов, поставить Россию - через образование компартии РСФСР - в равное положение с другими республиками обернулась необратимым центробежным процессом: на равных, так на равных!
Этот урок хорошо усвоила национальная политическая элита советских республик, быстро увидевшая для себя сияющие перспективы независимости, самостоятельности и принятия решений без оглядки на пресловутый (и неэффективный) центр и без сковывающего контроля с его стороны. Еще один полузабытый факт: декларация о государственном суверенитете Украины датирована еще июлем 1990 года, задолго до ГКЧП, и тем более Беловежских соглашений.
Ну а за августовским путчем, задуманным якобы для сохранения Союза, последовал парад суверенитетов, свидетельствовавший о реальном отношении республик к центру. 24 августа свою независимость провозглашает Украина. 25-го - Белоруссия, 27-го - Молдавия, 30-го - Азербайджан, 31-го - Киргизия... И так далее, вплоть до 16 декабря, когда Назарбаев, самый стойкий приверженец интеграции, объявил о независимости Казахстана. Грузия же успела заявить о своем самоопределении еще даже до августа 1991 года. Так что беловежская встреча, которую пеняют и Ельцину, и Кравчуку, и Шушкевичу, явилась, по сути, заседанием ликвидационной комиссии: штатные сотрудники уже уволились по собственному желанию, столы пустые, сейфы вынесены. Управлять нечем...
Сохранить Союз, как показали события в Вильнюсе и Тбилиси, можно было одним лишь старым, но не добрым тоталитарным способом - применением силы и кровавой баней. ГКЧП, слава богу, на это не решился. Только этим, да еще трясущимися руками, и прославился.