До сих пор об Иване Агаянце было известно совсем немного. Но 28 августа - 100-летие со дня рождения выдающегося разведчика. И потому обет молчания нарушен.
Накануне корреспондент "РГ" встретился с Героем Советского Союза, полковником Службы внешней разведки Геворком Андреевичем Вартаняном.
"Российская газета": Геворк Андреевич, где и как вы познакомились с Агаянцем?
Геворк Вартанян: Я предполагаю, что еще до своего приезда в Тегеран будущий резидент в Иране Иван Иванович Агаянц знал и о деятельности моего отца, который на долгие годы связал судьбу с советской разведкой, и, возможно, о существовании моей скромной персоны. А на первую, как мы говорим, личную встречу с моим будущим руководителем я вышел вскоре после начала Великой Отечественной войны.
РГ: Это сколько же вам было лет?
Вартанян: Не исполнилось и шестнадцати. Тогда я, конечно, даже не предполагал, что мне предстоит до конца войны работать с Иваном Ивановичем - одним из тех, чей вклад в советскую разведку, поверьте, просто неоценим.
РГ: А что происходило в Иране накануне войны, в 1941-м?
Вартанян: Обстановка была крайне тревожная. В преддверии Второй мировой в планах Гитлера этой стране отводилась очень важная роль, ибо Иран - это прежде всего нефть и стратегические коммуникации. Через него лежал путь в Афганистан и далее - в Индию. Именно туда Берлин намеревался двинуть войска вермахта после планируемой победы над СССР.
Чем ближе была Вторая мировая война, тем сильнее Реза-шах Пехлеви тяготел к сближению с нацистской Германией во всех областях и особенно в военной. Вот кто был настоящим диктатором страны, в которой в то время находилось около 20 тысяч немецких граждан: военные инструкторы, разведчики и агентура всех мастей под видом торговцев, бизнесменов, инженеров. Через свою разведку и ее агентурную сеть, включая многочисленных агентов влияния, гитлеровцы давили на политические круги Ирана, на командование вооруженных сил, жандармерию и полицию. В июне 1941 года Берлин потребовал от иранского правительства вступления в войну. Ведь страна имеет выход к Персидскому заливу, всю территорию пересекает железнодорожная магистраль. Иран мог бы превратиться для рейха в стратегический путь для поставок в Советский Союз вооружений, боеприпасов, продовольствия, медикаментов, да любых необходимых для вермахта грузов. Разумеется, Кремль и Лубянка не могли оставаться безучастными к такому развитию событий.
РГ: И какие же задачи ставились перед резидентурой Агаянца? Можно ли теперь рассказать, как строилась ее работа в тот сложнейший период?
Вартанян: Попробуем. Отвечу вам конкретно с использованием наших профессиональных терминов. В Тегеране действовала главная резидентура советской внешней разведки. Ей были подчинены периферийные резидентуры и разведпункты в различных иранских городах. Руководство НКВД поставило перед нашими резидентурами приоритетную задачу по созданию агентурной сети. Цель - выявление сотрудников и агентов иностранных разведок, враждебных СССР организаций, предотвращение возможных диверсий и иной подрывной работы, направленной на срыв военно-хозяйственных мероприятий, проводимых СССР в Иране.
Что относилось к несомненным достоинствам резидента Агаянца? Он обладал высшим мастерством разведчика-профессионала. Досконально знал методы работы. Его реакция была поразительной. Был блестящим вербовщиком. Умел ориентироваться в обстановке и анализировать ее. А еще Иван Иванович - человек высокой культуры и редкой интеллигентности. Созданная им в Тегеране сеть агентов продолжала работать без провалов еще долгие годы после его отъезда.
И заметьте - было приехавшему в Тегеран Ивану Агаянцу всего 30 лет. Он сразу же и детально ознакомился с положением дел на месте. Вскоре предложил руководству в корне перестроить всю деятельность резидентуры: реорганизовать ее в соответствии с условиями военного времени и перевести на рельсы наступательной разведывательной работы. Инициатива молодого резидента вызвала в Москве реакцию неоднозначную. Задача казалась слишком сложной и объемной. Ведь только в Тегеране у нас действовало несколько десятков оперативных работников. Да и времени на решение было катастрофически мало. Тем не менее основные предложения Агаянца одобрили. Получив из Центра согласие, Агаянц провел четкий анализ доставшегося ему в наследство агентурного аппарата. Многих иранцев, которые больше не могли приносить ощутимую помощь советской разведке - то есть утративших разведывательные возможности, исключили из агентурной сети. И одновременно начали активно искать кандидатов на вербовку. Так агентурный аппарат начал пополняться новыми источниками важной политической и оперативной информации. Удалось приобрести агентов влияния в руководстве ведущих политических партий, государственного аппарата и даже в ближайшем окружении шаха.
Особое внимание Агаянц уделял созданию надежных агентурных позиций в высшем армейском эшелоне. Новые источники появились в военном министерстве, в армейской разведке, в других спецслужбах, среди советников шаха. Отныне в Москву регулярно поступала достоверная информация о планах и намерениях иранского правительства, о высокопоставленных чиновниках, связанных с немецкой или английской разведками.
Созданный Агаянцем агентурный аппарат позволил обеспечить безопасность и сохранность стратегических поставок олова, каучука... следовавших в Советский Союз из района Персидского залива через местные порты. Надежный контроль был установлен над всеми ключевыми пунктами на границах Ирана с Советским Союзом, Турцией и Афганистаном.
РГ: Геворк Андреевич, в сентябре 1941 года абсолютно неожиданно для иранского руководства Красная Армия фактически без сопротивления вошла в эту страну. Сыграла ли здесь свою роль и разведка?
Вартанян: Должен твердо сказать вам, что именно сообщения Ивана Агаянца в Ставку Верховного Главнокомандования и обусловили ввод в сентябре 1941 года советской военной группировки в северные провинции Ирана. А уже в августе 1943 года Агаянц предотвратил осуществление разработанной немцами операции "Франц".
РГ: Раньше об этой операции было мало известно.
Вартанян: Немцы хотели инсценировать стихийные восстания иранских племен вдоль железнодорожного маршрута доставки американских и британских грузов в CCCP. Планы фашистских спецслужб были сорваны: племенные старейшины, якобы контролировавшие эти районы и получившие от гитлеровцев щедрые дары за будущее "содействие", вдруг неожиданно исчезли. Под руководством Агаянца проведен и ряд других блестящих операций, вошедших в историю советской и мировой разведок.
РГ: А какое первое задание поставил перед вами главный резидент?
Вартанян: Подобрать надежных ребят, моих сверстников, и организовать группу для оказания помощи старшим коллегам в выявлении германских пособников в Тегеране и других городах. Мне удалось привлечь к сотрудничеству семерых друзей и единомышленников, выходцев из СССР, готовых бороться с фашизмом. Оперативной подготовки - никакой. Ивану Ивановичу и другим сотрудникам резидентуры приходилось учить нас на ходу грамотно вести наружное наблюдение, выполнять другие специальные задания. В период формирования и подготовки нашей группы Агаянц в шутку назвал ее "легкой кавалерией": мы же в основном передвигались на велосипедах. Это название прочно закрепилось за группой на добрый десяток лет. Агаянц сыграл очень большую роль в моем профессиональном становлении.
Кстати, спустя многие годы, когда после возвращения на Родину я сам начал участвовать в подготовке молодых разведчиков, с благодарностью вспоминал бесценные уроки Агаянца.
РГ: А каковы результаты работы вашей "легкой кавалерии"?
Вартанян: Только за два первых года работы мы выявили не менее 400 человек, так или иначе связанных с германскими разведслужбами. Удавалось установить немало немецких агентов во многом и за счет тех преимуществ, которые давал наш возраст. Действительно, какому, даже очень опытному разведчику пришла бы в голову мысль слишком тщательно проверяться или отрываться от каких-то мальчишек, гоняющих на велосипедах?
А на одной из встреч Агаянц поставил перед нами задачу срочно проверить одного высокопоставленного иранского военного. Завербованный генерал за большие деньги передавал документы с грифом "совершенно секретно".
РГ: И что здесь показалось резиденту подозрительным? Ведь генерал же.
Вартанян: Именно. Но документов было слишком много, и подлинность некоторых вызывала сомнение. "Легкая кавалерия" выставила за генералом плотное наружное наблюдение. Выяснилось, что по вечерам на чистых бланках с грифами секретности он на пишущей машинке сам отстукивает эти фальшивки. Канал дезинформации Центра был перекрыт.
РГ: Вы приобретали оперативный опыт и со временем задания, вероятно, становились более сложными?
Вартанян: Судите сами. В 1942 году Иван Иванович доверил мне выполнение одного весьма острого оперативного мероприятия. Хотя в период Второй мировой Великобритания являлась союзницей СССР по антигитлеровской коалиции, это не мешало британцам вести против Советского Союза подрывную работу. Резидентуре с нашей помощью стало известно о создании англичанами в Тегеране разведывательной школы. В нее набирали молодых людей со знанием русского языка и готовили для выполнения разведывательных и диверсионных заданий на территории советских республик Средней Азии и Закавказья. Агаянц подготовил план. Следуя ему, мне удалось внедриться в разведшколу и получить ценную информацию о курсантах. После заброски на территорию СССР они или обезвреживались, или перевербовывались. Школу же эту после моей учебы было решено ликвидировать. Но сделать это надо было так, чтобы не испортить отношений с англичанами. Поэтому Агаянц очень деликатно довел до сведения английского резидента, что в Тегеране действует некая разведывательная школа, а мы об этом знаем. И британский коллега счел за благо ее прикрыть.
А я, пройдя полный курс обучения, приобрел очень ценный опыт разведывательной работы, что мне весьма пригодилось в дальнейшем. Тем, что у меня в жизни никогда не было провалов, я во многом обязан и той английской школе.
РГ: Хорошо известно, что в 1943 году в период работы Тегеранской конференции гитлеровские спецслужбы планировали уничтожить лидеров "большой тройки". Операцию немцы назвали "Длинным прыжком". А какую роль в предотвращении покушения сыграла резидентура Агаянца и ваша группа?
Вартанян: Ну, тут я напомню, что секретную операцию под кодовым наименованием "Длинный прыжок" разработал нацистский диверсант N 1, начальник секретной службы СС в VI отделе главного управления имперской безопасности оберштурмбанфюрер Отто Скорцени. С 1943 года был он специальным агентом по особым поручениям Гитлера. Проведение операции поручили Скорцени, которого нацистская пропаганда называла идолом германской расы. Но тут "человеку со шрамом" не повезло. Его переиграл Иван Агаянц.
Передовая группа подразделения, состоявшая из шести немецких диверсантов, включая двух радистов, была сброшена на парашютах в районе города Кум, что в 70 километрах от иранской столицы. "Легкой кавалерии" удалось первой добыть информацию о десанте и обнаружить местонахождение группы. Всех шестерых немцев арестовали. Когда гитлеровским спецслужбам стало известно о провале передовой группы, в Берлине решили отказаться от направления в Тегеран главных исполнителей операции.
Я тех дней никогда не забуду. Во время конференции с 28 ноября по 2 декабря 1943-го тегеранская резидентура работала в круглосуточном режиме. Использовали и весь агентурный аппарат. Вся заслуживающая внимания информация незамедлительно докладывалась Агаянцем Сталину.
РГ: А какие личные качества Агаянца вы бы выделили особо? Чувствуется, что вы очень цените своего учителя.
Вартанян: Я бы выделил его патриотизм, стремление быть полезным Родине. Он жил так сам и нас учил жить так же.
Работал на износ и себя не щадил. А ведь была у него тяжелая форма туберкулеза. Иван Иванович был для своих коллег лучшим примером настоящего чекиста-разведчика.
Сейчас много разговоров о том, что в наше время деньги решают все. Но я готов утверждать обратное. Не только во времена моей юности, но и сейчас в разведку идут люди именно из соображений патриотизма.
Мы, например, никаких денег за свою деятельность не получали. А когда началась Великая Отечественная война, даже сами находили средства, чтобы передать их в фонд обороны.
Вообще говоря, материальная выгода для настоящего разведчика отнюдь не является главной составляющей. Иначе любого, даже очень хорошо оплачиваемого резидента могла бы перекупить вражеская сторона.
Так что главное в нашей профессии - Родина, и даже независимо от идеологии.
Агаянц сам был убежден в этом и учил нас, молодых: разведка - это не способ зарабатывания денег и иных материальных благ, а, прежде всего, один из самых эффективных путей защиты Отечества. Это работа для подлинных патриотов, людей убежденных и самоотверженных. Такую работу нельзя выполнять по-настоящему, не будучи действительно искренне в свою страну влюбленным, не понимая необходимости этой деятельности для нашего государства, для наших людей.
В противном случае профессия разведчика превращается в ремесло по типу: я служу тому, кто заплатит больше денег. Жадный разведчик - это нонсенс.
РГ: Вы говорили о крупных достижениях резидентуры Агаянца в целом и вашей группы. А были ли случаи провалов, предательства?
Вартанян: Слава богу, у нас провалов не было. Если разведчик, и в том числе разведчик-нелегал, соблюдает все необходимые меры безопасности и конспирации, правильно ведет себя в обществе, никакая контрразведка его не вычислит.
Наша с супругой Гоар Леоновной многолетняя "безаварийная" работа за рубежом - наглядный пример. У нелегала, как и у сапера: одна ошибка означает гибель. У нас потом было много очень больших успехов, которые даже сравнивать нельзя с Тегераном-43. И за это мы тоже благодарны тому опыту, который был приобретен в резидентуре Ивана Ивановича.
В основном же провалы наших разведчиков происходили вследствие предательств. Недавний американский случай - яркое тому доказательство.
РГ: В то время, когда вы работали в Иране, да и в некоторые другие периоды истории нашей разведки, изменников и перебежчиков из числа сотрудников Службы подчас наказывали весьма сурово, вплоть до их физической ликвидации.
Вартанян: Я считаю, что предатель убивает себя сам. Он и так живой труп, он мертв для бывших коллег, родственников, знакомых.
И в заключение могу сказать следующее. С Иваном Ивановичем мы работали в очень тяжелые и суровые военные годы. Но противостояние спецслужб в той или иной форме не прекращается никогда.
На этой войне бывают и потери. Но я уверен, что наша разведка была, есть и будет востребована для выполнения самых ответственных задач по обеспечению безопасности нашего Отечества. Позвольте мне в завершение нашей беседы пожелать успеха молодым продолжателям дела нашего замечательного разведчика Ивана Ивановича Агаянца.
Иван Иванович Агаянц родился 28 августа 1911 года в городе Гянджа (Азербайджан) в семье учителя. В 1930-м зачислен в экономическое управление ОГПУ. С 1936 года - в органах внешней разведки, а в 1937-м направлен на оперативную работу в парижскую резидентуру. В 1941-1945 годах - главный резидент нашей разведки в Иране. Затем вновь резидент в Париже. В 1967-м И.И. Агаянц стал заместителем начальника Первого главного управления КГБ. Свободно владел французским, турецким, персидским и испанским языками, хорошо знал английский и итальянский. Генерал-майор Иван Иванович Агаянц награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны II степени, Красной Звезды. Умер в 1968 г. после тяжелой и продолжительной болезни.