Всего неделя прошла, а как изменился окружающий мир. Когда 24 августа я во второй раз появился на территории Ливии, то повсюду виднелись следы недавних битв.
Казалось, сам воздух был пропитан тревогой, страхом, ощущением беды. В пустых городах через каждые сто-двести метров машину тормозили вооруженные молодые люди. Кругом стреляли, а по обочинам дорог валялись трупы.
Теперь многое по-другому. Люди, кажется, поверили в полную победу повстанцев. На улицах появились безоружные прохожие, на автозаправках выстроились километровые очереди за бензином, постов стало значительно меньше, а если стреляют, то исключительно в воздух, выражая тем самым радость по поводу наступления новой жизни.
Но какая это будет жизнь? Кто придет на смену диктатору и что получат в результате смены власти рядовые граждане? Похоже, сейчас мало кто в Ливии задается этими вопросами. Повстанцы продолжают пребывать в эйфории от свалившейся на их головы победы. Другие повстанцы брошены на добивание остатков прежнего режима в городах Сирт, Сабха и Бени-Валид. Их лидеры мотаются по миру в попытках разморозить счета Каддафи, получить гуманитарную помощь, обеспечить сильно порушенной стране хоть какую-то внешнюю поддержку. Сторонники полковника и недавние сотрудники его многочисленных офисов ждут решения своей судьбы, опасаясь - и не без оснований - последующих репрессий. А подавляющая часть населения просто хочет понять: что дальше?
Этот переходный период, судя по всему, может затянуться надолго. Во всяком случае, на состоявшейся в Париже международной конференции "друзей Ливии" было объявлено, что первые восемь месяцев страной будет руководить Переходный национальный совет в его нынешнем составе.
Именно он должен вынести на обсуждение проект будущей конституции. Затем всенародным голосованием изберут другой состав Переходного совета. В него войдут 200 человек, и уже он будет отвечать за проведение парламентских и президентских выборов, которые намечены на первую половину 2013 года.
Можно только гадать, кто в итоге получит властные полномочия в государстве и правительстве. Я задавал этот вопрос разным людям - представителям интеллигенции, военным, религиозным авторитетам, бизнесменам, но никто из них не отваживался назвать какие-то конкретные фамилии. Ясно только одно: в борьбу за власть вступят самые разные силы и группировки. Прежде всего это те люди из Бенгази, которые заварили всю кашу, вступили в контакт с НАТО, создали НПС, бросили в бой вооруженные отряды и, как они теперь говорят, больше других рисковали своими головами. Вроде бы сегодня у них главные шансы занять руководящие кресла. Однако сведущие граждане советуют не обольщаться на сей счет, напоминая о тех, кто, оставаясь в тени, финансировал переворот и, что называется, "дергал за веревочки". Это, например, Абдул Хамид Дбаи, крупный бизнесмен из Мисураты, который прежде контролировал почти всю инфраструктуру страны. "Он был настолько могуществен, что без его одобрения никто не мог получить согласие ни на один контракт или существенный экономический проект в Ливии" - так говорят про этого человека. Рассказывают, что Абдул Хамид деньги повстанцам раздавал мешками. Ясно, что при этом он преследовал какие-то свои далеко идущие цели и теперь постарается их реализовать.
Возможен и такой сценарий: власть захватывают радикальные исламисты, которые охотно поддержат
"Аль-Каиду" и другие террористические организации. Тогда победа НАТО в Северной Африке окажется поистине пирровой.
Сегодняшний глава ПНС Мустафа Абдель Джалиль тоже собирается претендовать на высший пост в государстве, но те жители Триполи, с которыми я встречался, скептически относятся к его перспективам. Они помнят о том, что этот человек долгие годы входил в обойму должностных лиц прежнего режима, и потом он явно лишен харизмы лидера. Кроме того, не факт, что ливийцы завтра проголосуют за тех соотечественников, которые слишком тесно сотрудничали с Западом. У меня создалось впечатление, что очень скоро сам факт этого вынужденного партнерства будет предан забвению, а все заслуги в победе припишут исключительно героизму народных масс.
Но это большой вопрос: способны ли были ливийские революционеры победить своего врага без помощи извне? Если формально ставить эту страну в один ряд с соседними Тунисом и Египтом, где президентов довольно быстро свергли силы внутренней оппозиции, то - да. Однако если учесть все те особенности, которые отличали Джамахирию от соседей, то я бы не был столь категоричен.
При всей своей непредсказуемости и всем своем сумасбродстве Каддафи действительно создал в Ливии какие-то зачатки социальной справедливости. Бесплатное образование и бесплатная медицина, выгодные ссуды на приобретения жилья, целый ряд других социальных льгот и гарантий - всем этим он обеспечил себе поддержку значительной части населения.
Диктатор поступил дальновидно, не доверив безопасность режима вооруженным силам (и в Тунисе, и в Египте армия, как известно, не встала грудью на защиту своих верховных главнокомандующих), а сформировал специальные части из хорошо оплачиваемых наемников, т. н. "катибы", которые и сейчас остаются главным, если не единственным, оплотом сопротивления.
По сути дела регулярные войска вообще не были вовлечены в эту шестимесячную гражданскую войну. Я проехал на машинах большую часть Ливии - сначала, весной, восточную, теперь, в августе, западную, и нигде не увидел никаких следов присутствия кадровых военных. В Ливии существует устойчивое мнение, что диктатор умышленно угробил свои вооруженные силы в ходе многолетнего военного конфликта с Чадом.
Понимая, что опасность исходит с востока, из той части страны, которая называется Киренаика, он искусно играл на старой межрегиональной вражде и при этом всячески стимулировал своих сторонников в Триполитании. Повстанцы сравнительно легко овладели Киренаикой, и там за эти полгода не было никаких серьезных попыток вернуть утраченное. Но они никогда бы не сломили сопротивление Триполи без военного вмешательства западных стран.
Разные люди в Бенгази говорили мне о том, что Каддафи и в Триполи опирается только на жалкую кучку своих наемников. Но это не так. В столице и близлежащих городах он располагал серьезной поддержкой. Но еще больше здесь тех, кто просто-напросто выжидал, чья возьмет.
Теперь о том, в чем заключалось натовское вмешательство. Вопреки слухам должен сказать, что никаких иностранных спецназовцев в Северной Африке за эти шесть месяцев замечено не было. Нет их и сейчас. Ни английских, ни французских, ни американских. В этом смысле натовцы не нарушили резолюцию ООН, которая не допускала сухопутных операций в Ливии. Зато коалиция в полной мере использовала ресурс военно-воздушных сил, космической и агентурной разведки, а также тайных операций по поставкам повстанцам оружия, боеприпасов и снаряжения.
Стратегию, которая была впервые применена двенадцать лет назад против Югославии, сейчас в еще более масштабном виде опробовали на Ливии. И, следует признать, не без успеха (если говорить о чисто военной составляющей). Фактически с первых же дней авиация блокировала всякую активность крупных подразделений правительственных сил. Еще в апреле Каддафи был вынужден отказаться от использования танков, установок залпового огня и другого тяжелого вооружения, потому что оно уничтожалось авиацией НАТО немедля после выхода на позиции.
Самолеты безнаказанно висели над западной частью страны практически круглосуточно, немедля нанося ракетные и бомбовые удары по выявленным целям: скоплениям войск, базам, складам, штабам, административным зданиям и тем местам, где мог скрываться Муамар Каддафи. Всего авиация альянса совершила около 20 тысяч вылетов, из них третья часть боевых, то есть с применением оружия. Я так и не смог получить ответ на вопрос: отчего полковник не использовал против врага свои средства ПВО? Боялся еще больше разозлить супостата? Или его ракетчики разбежались, так же как прежде разбежались летчики, многие из которых, кстати, когда-то учились в СССР. Но факт остается фактом: за полгода боевых действий натовцы не потеряли в Ливии ни один самолет.
Есть и еще одно объяснение, оно сводится к тому, что защитники режима пользовались явно устаревшими системами советского оружия, они оказались абсолютно непригодными для ведения подобной высокотехнологичной войны. Современные комплексы, в том числе зенитные и тактические ракеты, истребители-перехватчики, танки и артиллерийские установки полковник хотел у нас приобрести, но не успел.
В этой связи сейчас часто спрашивают: как у нового режима сложатся отношения с Россией? Есть ли шанс на то, чтобы сохранить хотя бы часть тех договоренностей по бизнесу, которые были достигнуты с прежними властями? Напомню: речь идет об участии в разработке нефтяных месторождений, реализации проекта по прокладке первой железной дороги протяженностью 550 км, крупных контрактах на поставку вооружений.
Что касается оружия, то, похоже, наш ВПК должен будет смириться с упущенной выгодой. Во-первых, не факт, что новое ливийское руководство в отличие от старого пойдет на масштабные инвестиции в свои вооруженные силы. По сути дела у Ливии сейчас нет внешних врагов, а значит, и нет большого смысла тратиться на оснащение армии. Во-вторых, те государства, которые внесли наибольший вклад в разгром режима, уж точно постараются хотя бы частично компенсировать свои затраты заключением выгодных контрактов с ливийцами, в том числе и на поставку оружия. Наконец, надо учитывать следующий фактор: проигравшая сторона как раз была оснащена исключительно нашими автоматами, танками, минометами и "градами". Понятно, что поражение не прибавило репутации всему этому оружию.
Вскоре после взятия Триполи члены ПНС обмолвились, что все обязательства по крупным экономическим контрактам, заключенным прежним режимом, будут выполняться. Если это так, то у наших нефтяных компаний и железнодорожников есть свет в окошке. Но, честно сказать, перспективы довольно смутные. Все будет зависеть от множества факторов. От позиции, которую займут западные страны. От того, кто станет руководить Ливией. Наконец, от собственно нашей российской дипломатии.
Надо честно признать, что сегодня Россию в Ливии не жалуют. Новые революционеры убеждены в том, что Москва до последнего симпатизировала свергнутому полковнику. Это убеждение (или заблуждение?) я неоднократно ощущал и сам, когда на блокпостах при проверке документов повстанцы, распознав русского, начинали упрекать нашу страну. Иногда угрожающе передергивая при этом затворы своих автоматов.
Что было, то было. Многим у нас и вправду казалось, что Каддафи справится, устоит, что правда за ним, а значит, и ставку надо делать именно на него. Возможно, сказалась сила инерции, желание не бросить выгодного экономического партнера. Еще возможно сыграло свою роль не вполне объективное информирование нашего руководства по дипломатическим и иным каналам.
Уроки ливийской кампании следует основательно и критически осмыслить еще и потому, что на этом история арабских революций явно не заканчивается. На очереди, судя по всему, еще как минимум две страны: Йемен и Сирия. И если первая, кажется, оставлена без присмотра, то к происходящему в Сирии Запад проявляет живой интерес. Слишком многое поставлено там нам карту. От того, как повернется дело, может в большой степени зависеть новая расстановка сил во всем этом огромном и неспокойном регионе.
Увы, надо также согласиться с теми, кто считает, что военная операция в Ливии оставила гнетущее впечатление, окончательно похоронила все прежние представления о правилах игры в отношениях между государствами. Югославский прецедент повторен в еще более циничной и грубой форме. И ради чего? Поддержки демократических ценностей? Спасения гражданского населения? Нет, конечно. Двенадцать лет назад вместе с ликвидацией режима Милошевича натовцы якобы устранили угрозу геноцида косовских албанцев. Зато открыли дорогу истреблению сербов и вытеснению их из Косово, заложив в Европе мощную мину замедленного действия. Теперь, в Африке, будто бы защитив от Каддафи мирных граждан, а попутно разбомбив половину страны, Запад вполне может породить новый очаг хаоса и нестабильности. Американцы в Ираке тоже хотели как лучше...
А что станет с Каддафи? Сейчас это мало кого волнует. Убьют при задержании? Позволят скрыться в одной из тех немногих стран, которые согласны приютить экс-диктатора? Предадут революционному суду? Эта страница истории считается уже перевернутой.