Осенью фестивали теснят друг друга: Монреаль, Локарно, Венеция, Рим, Торонто, Сан-Себастьян идут гуськом, толкаясь локтями и пытаясь вырвать лакомые куски.
Сейчас для отпихивания сильного соперника удобный момент: патриарх фестивального движения, Венеция переживает трудный год. Радужные планы начать новую жизнь в новом Дворце потерпели крах - надо довольствоваться тем, что осталось от Муссолини. Территория фестиваля опасна для людей: в прикрытых тряпочкой ямах раскуроченной стройплощадки вот-вот сломаешь лодыжку. Только что показ "фильма-сюрприза" был прерван, из зала в панике повалил народ - запахло дымом, но начинавшийся пожар вовремя пресекли: судя по всему, старая проводка не выдержала современных нагрузок. Вошла в практику отмена уже объявленных сеансов. Судейство последних лет тоже вызывает нарекания: вот и Тарантино подарил Золотого льва хорошей знакомой, и чего ждать от Даррена Арановски, никто теперь не знает. Директор, устав от хозяйственных невзгод, уходит.
Что Венеция сдает позиции, очень заметно. Ее главный соперник - фестиваль в Торонто: он начинается через неделю после того, как стартовала Венеция, и его считают самым важным смотром сил перед "Оскаром". Там огромный кинорынок - в Венеции его нет совсем. По признанию продюсеров, фестивали могут картину вознести на вершину славы, а могут в корне подкосить ее репутацию. Но и здесь лидирует Торонто: его фавориты все чаще становятся лауреатами "Оскара", и этот барометр почти не ошибается, по влиятельности перекрывая Канн. Авторам картин важно прокрутить их на публике, чтобы точнее спланировать стратегию раскрутки фильмов, их шансы на "Оскара". И в этой сфере Торонто тоже бьет Венецию: там в фестиваль вовлечен весь мегаполис, число зрителей зашкаливает. Это еще и вопрос критериев: перекормленные артхаусом европейские критики давно разошлись в предпочтениях с публикой, а в Торонто оценку картинам дает именно публика - ее мнение больше интересует кинодеятелей.
Так что все больше звезд, продюсеров, прокатчиков предпочитают декадентской Венеции деловой Торонто. Мостра вынуждена это учитывать, концентрируя "громкие" картины в первой половине программы, - а потом часть кинотусовки перемещается за океан, и жизнь на Лидо скуднеет. Уже сегодня поредело на улицах, в кафе, в кинозалах. Фильмам, попавшим во вторую половину, не повезло: резонанс уже не тот. Не повезло и "Фаусту" Сокурова - его покажут за два дня до закрытия Мостры, когда половина прессы улетит за океан.
Ставка Венеции - на последние веяния артхаусной моды. Мода, говорят, теперь на Грецию. Каюсь, я пропустил в побочных программах Канна ранние фильмы Йоргоса Лантимоса и теперь шел на его "Альпы", заинтригованный слухами о новой греческой волне. Разочарование было сокрушительным. Мы увидели подражание датской "Догме": намеренно плохо экспонированная пленка, нестойкая камера, принципиальное отсутствие фоновой музыки и как бы случайные, неряшливые ракурсы.
Как любое подражание, фильм формален, он подобен улыбке, натянутой на лицо по долгу службы. Лантимос так хочет походить на фон Триера, что здесь распространен "манифест "Альп", столь же помпезный и неталантливый, каким был манифест "Догмы".
Согласно манифесту, члены "Альп" обязуются блюсти интересы группы, держать всё в секрете, делать нужное выражение лица и пр. Лидер "Альп", усач с заученно остановившимся взглядом, берет себе высокое имя Монблан, остальным разрешает назвать себя именами гор пониже. Род занятий "Альп" - заменять умершего человека для его близких. Зачем убитым горем родителям нужно чужую девушку, испускающую заученные фразы, принимать за умершую дочку, - остается загадочной условностью фильма. Любая условность служит художественной цели, а здесь - просто так, чтобы был сюр.
Сама по себе идея, декларированная "Альпами", поначалу интригует: вот прием, который своей абсурдностью позволит вскрыть еще не вскрытое! Звучит "Кармина бурана", в кадре мнется гимнастка, требует сменить Орфа на попсу. Идут препирательства, угрозы. Смешного мало, правда, тексты до смешного глупы. Смысла в споре нет - для завязки не годится. Эстетически необработанное изображение вызывает уныние, какое излучает мусорная свалка.
До "операции "Ы" (когда альпийская фиалка выдаст себя за усопшую девушку) надо перетерпеть еще много бессмысленных, но амбициозных штудий. Сама "операция" даже у авторов не вызывает прилива творческой энергии: она скучна. Испытываешь неловкость за актеров, которым приходится морозить глупости. Вот милая пожилая актриса, изображающая слепую. Все, чего слепой не хватает в жизни, - это отхлестать умершего мужа за то, что она застала его в постели с другой. Жаль. Такая симпатичная старая женщина - и вот из нее неудержимо прет фурия. Не слишком новая истина для "новой волны": все люди под одеждой голые, у всех скелеты в шкафу.
Это картина о марсианском мире навек замороженных эмоций. Соприкосновений с земным общежитием мне здесь не видится. Говорят, "Альпы" - сатира. Возможно, в Греции есть какие-то специфические проявления человеческих натур или общественных предрассудков. Но юмор не срабатывает - фильм смотрели в недоуменной тишине, иногда разрываемой взрывами хохота одинокого нервного баса. Так как поводов для таких взрывов с экрана не поступало, то было непонятно, это хохот издевательский или для клаки.
Впрочем, коллеги настаивают, что это - еще одно новое слово в кино. Что ж, подождем, когда слово образует первую осмысленную фразу.
…Когда фестивальные отборщики смотрят предложенный им в России фильм, они его отвергают на том основании, что он "слишком российский". Но вот китайский фильм держит зал именно потому, что он "слишком китайский". Картина режиссера Ан Хуи "Простая жизнь" рассказывает о традиции состоятельных семей брать девочку-служанку: она готовит обед и ухаживает за детьми. Так героиня картины Чун-Тао за 60 лет воспитала несколько поколений одной семьи, а потом ее хватил инфаркт, и теперь эта ее большая семья заботится о ней - навещает ее в доме престарелых, носит подарки, оплачивает лечение. Человечный, трогательный фильм, хотя и полон тягостных сцен старости и умирания. Зал его смотрел сочувственно, а меня удивлял сам факт съемок такого фильма - в России актеры старше 40 лет теперь вообще без работы, потому что зрители-подростки, мол, хотят смотреть только про ровесников. И еще удивительно, что "специфически китайскую" картину отборщики так непоследовательно взяли в конкурс Мостры. Наверное, потому, что из таких сугубо национальных картин и складывается пестрая панорама нашего сложного мира.