Олег Табаков накануне премьеры "Мастера и Маргариты" не уставал повторять, что у Художественного театра огромный долг перед Михаилом Булгаковым. Писатель, многим МХАТу обязанный, так много в нем страдал, что написал о нем свой самый едкий и горький "Театральный роман".
Сегодня невероятная булгаковская фантасмагория - гремучая смесь желчной сатиры, философской рефлексии, теологии, мистики и любовной интриги - чувствует себя на мхатовских подмостках как у себя дома. И никакие реалистические традиции никому тут не мешают. Известный театральный и кинорежиссер Янош Сас, поставивший "Мастера и Маргариту" сначала у себя в Венгрии, сложной коллизией булгаковских отношений с МХАТом обременен не был. Так же мало его интересовала сталинская Москва, без которой трудно себе представить любую отечественную инсценировку знаменитого романа. Он решительно перенес его действие в современность, переодев всех персонажей, превратив Коровьева в топ-менеджера какой-то рекламной фирмы (Михаил Трухин), конферансье Жоржа Бенгальского - в телевизионного шоумена (Игорь Верник), Степу Лиходеева - в канареечного персонажа сегодняшней артистической богемы (Павел Ващилин).
Разумеется, и сам Воланд, по-прежнему элегантный и харизматичный, все же изрядно опростился благодаря медийному облику Дмитрия Назарова и стал больше похож на влиятельного олигарха.
Здесь точно соблюли правила романа. Линия Иешуа Га-Ноцри (Игорь Хрипунов) здесь (в отличие от двух отечественных киноверсий) - всего лишь эпизод; главное же происходит между тем, кто бесстрашно осуществил свое предназначение художника, заслужив покой, и тем, кто, испугавшись, обрек себя на вечную муку - между Мастером и Понтием Пилатом. Тут - главный нерв всего спектакля.
Пилат Николая Чиндяйкина ненавидит себя за мгновение малодушия. Несостоявшийся апостол, он жаждет новой встречи, и именно она даруется ему: "Свободен!" В этом слове звучит и собственная, булгаковская, надежда на "отпущение грехов". Ведь его "роман" с властью был мучительно-драматичен, в нем было и малодушие, и отчаянье, и предательство себя.
Мастера играет Анатолий Белый, главный интеллектуал-неврастеник нынешней мхатовской труппы. Романтический красавец, он уже успел сыграть несколько писателей, опаленных депрессивным духом времени. Правда, в спектакле Яноша Саса его отчаянная неврастения, его чувство несовместимости с эпохой выглядит несколько абстрактно. Здесь его не гнетет сталинская Москва, но и любая другая власть не выталкивает его из мира. Его гонит, скорее, общая атмосфера города, живущего в подземелье. Собственно, образ московской подземки, туннеля, в конце которого - неотвратимый и агрессивный свет электрички, а на выходе - такие же агрессивные вертушки дверей и турникетов с нескончаемыми пассажиропотоками - стал главным в мхатовском "Мастере". Блестящая работа художника Николая Симонова сделала из этого туннеля объемный символ.
Когда в финале спектакля Мастер и Маргарита идут к своему последнему покою, в конце туннеля восходит милостивый и печальный лунный диск. В мрачновато-подземном, лунном свете проходит и бал у сатаны, и последняя встреча Мастера с Понтием Пилатом и Левием Матвеем (Сергей Медведев). И потому лунный диск, взошедший в финале мхатовского спектакля, на мгновение кажется двойником триеровской планеты Меланхолии, чей липкий свет широко разлился по европейским полям.
Как уже говорилось, действие романа перенесено в несколько абстрактное сегодня. Три экрана одновременно транслируют то живые лица актеров, как это было в знаменитом спектакле Франка Касторфа в берлинском "Фольксбюне", то страшные сцены прошедших и новейших войн, то фантастический десант Лиходеева - Павла Ващилина в реальную Ялту. Почти полностью вымараны страницы в варьете, да и вообще не ясно, зачем они понадобились Яношу Сасу. "Сеанс черной магии и ее разоблачения" и впрямь не вписываются в лишенный исторической плоти, перенесенный в новую Москву спектакль.
Конечно, полет Маргариты (Наташа Швец) , слова о вечной любви, телезвезды и харизма самого романа надолго сделают этот спектакль хитом.
И все же не было ни одной сцены, которая бы не заставляла меня вспоминать полный пылающего фрондерства и отваги спектакль Юрия Любимова в Театре на Таганке. Свободно сочиненный, он сам был образом полета. От нынешнего мхатовского спектакля остается чувство грузного и громкого метропоезда.