Председатель Синодального отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин предложил проверить на пропаганду педофилии произведения Владимира Набокова и Габриэля Гарсиа Маркеса "Лолита" и "Сто лет одиночества". Об этом он заявил в интервью "Русской службе новостей".
Разумеется, серьезной культурной реакции на это заявление ответственного лица русской православной церкви быть не может. Как, впрочем, и вообще никакой реакции.
Хотя было бы любопытно взглянуть на выражения лиц членов экспертной комиссии, изучающей два уже ставших классическими произведения мировой литературы на предмет их уголовного (что ли?) преследования.
Все это было бы смешно, если бы... Да, если бы не было грустно. Грустно оттого, что диалог светской и церковной культур в России или непрерывно буксует, или же проявляется в каких-то спазмах тотального непонимания одной стороной другую. Порой кажется, что лучше бы уж вовсе не было диалога, а обе стороны спокойно занимались своим делом, тем более что своих проблем у них предостаточно.
Я еще понимаю, когда идет война между музеями и церковью за конкретные здания и территории. Но территория Слова как будто безгранична. Вернее, ограничена только копирайтом - но это уже другая проблема.
Всеволод Чаплин, вероятно, прочитал "Лолиту", прежде чем вынести о ней свое суждение? Почему же он хочет лишить этой возможности других? Или он ведет речь о чем-то другом? Но тогда о чем он ведет речь?
С моей точки зрения, "Лолита" - глубоко нравственное произведение о зле, которое вдруг поражает одинокого и несчастного человека и которому он не в силах противостоять.
Этому злу Набоков действительно дает имя, которое нельзя отождествлять с его носителем, девочкой, другим и тоже несчастным существом, которому автор тоже глубоко сочувствует. Но это мое прочтение. У других оно, вероятно, будем иным.
Понятно, что с позиции нормального американского обывателя (и любого обывателя) Гумберта Гумберта надо элементарно линчевать. Но Набоков не нормальный обыватель, а достаточно сложный писатель, и он своему герою - да-да, сочувствует! Это ненормально, но это так.
Сочувствует Ставрогину, оказавшемуся в сходной ситуации, и Достоевский, и это тоже ненормально с точки зрения простого общего мнения. Правы, как ни странно, и та и другая сторона. Просто задачи у них разные.
Позиция же Всеволода Чаплина мне вовсе непонятна. Если он предлагает инспектировать русскую и мировую литературу на предмет сочувствия преступникам, ярких описаний преступных сцен (в том числе содомических), то из русской литературы придется вслед за Набоковым исключить и "Тихий Дон", например, который начинается с весьма яркой сцены изнасилования отцом собственной дочери.
Если проводить более тонкую экспертизу, то не поздоровится и "Преступлению и наказанию", ибо логика Раскольникова перед убийством старухи звучит весьма убедительно для неискушенных подростковых умов.
И, наконец, Карамзин, опубликовавший "Бедную Лизу", вполне реально виновен в пропаганде суицида, потому что о результатах этой пропаганды мы знаем: некоторые читавшие повесть девушки топились в пруду. А юноши, читавшие "Вертера" Гете, - стрелялись.
С литературой надо быть осторожным - это правда! В том числе и делая такие громкие заявление, какое сделал Всеволод Чаплин.
Опрос "РГ":