"Соломенные псы" Сэма Пекинпа в 1971 году взорвали киношный мир жестокостью и невиданным натурализмом. Сорок лет спустя и тем, и другим никого не удивишь. Но одноименный ремейк Рода Лури я бы отнес к весьма осмысленным.
Вопреки ожиданиям, жестокости не стало больше - все размозженные черепа и капканы на шее взяты из старого фильма. Зато в этой истории интеллектуала, узревшего не тронутую цивилизацией человеческую реальность, стало больше внятного смысла.
Героем классической ленты Пекинпа, если помните, был американец в английской провинции. Для Америки любая Британия опасна и ужасна, что прекрасно объясняло нью-йорскому зрителю запредельную дикость тамошних нравов. В новой картине молодожены приезжают из гламурной Калифорнии в глубинную, но родную Луизиану - и здесь уже приходится кое-что мотивировать.
В мотивациях зверств новые "Псы" ближе к "Жестоким играм" Ханеке. Контрасты подаются наглядно: калифорниец умеет думать - местные жители этому не обучены, он слушает классику - они только хард-рок, он живет историей и искусством - они только пивом и футболом, и от исхода последнего матча будет зависеть их настроение на ближайшие дни. У калифорнийца нет с ними общего языка - пришельцу надо его искать, упрощать себя до их уровня. А это - скучно, пошло, бессмысленно. Здесь начало разлада семейных отношений: жена вернулась в родные пенаты, ей все это понятно и мило, муж постепенно преисполняется ко всему отвращением. Местные платят ему тем же: он для них не мужик.
Так "американская история" становится историей всеобщей, глобальной.
Обдуманно изменен род занятий героев. У Пекинпа Дэвид был астро-математиком и чертил на доске непонятные формулы. У Лури он стал голливудским драматургом, и на доске он вычисляет логический ход событий своего будущего фильма. Эми у Пекинпа была просто женой, теперь стала актрисой, звездой популярного сериала.
Дань моде? Ничуть. В этом фильме все рифмуется, все завязано в узел. Голливудский драматург пишет не абы какой сценарий. Он приехал, чтобы в тиши захолустья поработать над фильмом о подвиге Сталинграда. Его спросят местные жители: какого рожна ты пишешь про тупых русских? Он ответит: потому что русские изменили весь ход войны - сделали невозможное, разгромили орду немцев и перешли в наступление.
И этот опыт далеких русских вскоре отзовется в его собственном опыте: он сделает невозможное и практически в одиночку отобьется от стаи озверевших аборигенов. Старый сюжет обрастает множеством новых смысловых связей и обертонов.
Фильм Пекинпа считался новаторским из-за дозы жестокостей, а на уровень большого искусства его выводил Дастин Хоффман. Теперь кажется, что он репетировал роль из "Человека дождя" - такой же самоуглубленный чудик не от мира сего, не ходит, а бродит, взирает на мир как на нелепый казус и оживляется только в постели с супругой. Это гениально, как все, что сыграл Дастин Хоффман. Но чужеродность столь экзотичного персонажа в кругу местных мачо объясняется простейшим образом: что, кроме насмешек и злобы, вызовет в этой глуши приезжий малахольный очкарик, отхвативший себе девушку из местных - красотку Эми (Кейт Босворт)!
Совсем другой человеческий тип играет Джеймс Марсден ("Лак для волос", "Смерть на похоронах"). Современный яппи, который серьезно относится к молодой жене, и еще серьезней - к делу своей жизни и к теме своего будущего фильма. Хоффман играл человеческий уникум и, в глазах футбольно-пивных работяг, - фрика. Мардсен - наоборот, типичного интеллигента из большого города. Его Дэвид с понятным для драматурга интересом следит за новыми ситуациями и характерами, он готов идти им навстречу. Хотя не готов привыкнуть к открытым настежь дверям дома и к провинциальной беспардонности нравов. С ним зрителю значительно легче себя отождествить, нежели с экзотичным персонажем Хоффмана.
Я не сравниваю двух актеров - как бы ни был хорош Мардсен, он в другой весовой категории. Я говорю об актерской задаче, которая в новой картине мне интереснее.
И уж точно интереснее окружающие персонажи - рельефнее, выпуклее, дальше от стандартов голливудских "злодеев". Особенно Чарли, бывший любовник красотки Эми, в исполнении шведского актера Александра Скарсгарда ("Меланхолия"). В фильме Пекинпа осажденным молодоженам противостояла толпа довольно безликих "местных". Лури предпочитает подробно разработать каждый характер, включая два женских. С женщинами в фильме связан еще один сюжетный мотив: и Эми, и несовершеннолетняя тренерская дочка постоянно играют с огнем, откровенно провоцируя мужиков на опасные поступки и становясь, в сущности, первопричиной разгоревшейся войны. Симптоматично и то, что набожная толпа агрессивна и легко пускает в ход звериные инстинкты, а цивилизация представлена людьми, далекими от религий.
Вероятно, столь тщательно обдуманные мотивировки, движущие персонажами, обусловлены первой профессией Лури: прежде чем стать режиссером, он был в Калифорнии видным критиком и досконально изучил, из чего складывается диалог фильма со зрителем. Это чувствуется и в доскональном знании картины Пекинпа, в том, как умело, системно и результативно новый фильм уходит от знаменитого первоисточника. Следуя ему, казалось бы, кадр за кадром, он предлагает куда более развернутую, универсальную и глубоко осмысленную картину постоянно тлеющей среди нас социальной войны: невежество против разума, нерассуждающая вера против знания, масскульт против культуры, дикость против цивилизации.