Единственную на Урале колонию для пожизненно заключенных "Черный Беркут" посетила уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова. К омбудсмену обратились осужденные, приговоренные к максимальной мере наказания.
Свое народное название самая северная в России колония подобного типа, лозьвинская колония №56, получила благодаря творчеству одного из ее заключенных.
Бывший офицер милиции из Нальчика, приговоренный за жестокое убийство тещи к 25 годам, построил во дворе ИК фонтан, который венчает фигура черного беркута, держащего в когтях добычу. Так с легкой руки заключенного и укоренилось это название. Кстати, творец до сих пор отбывает наказание. "Он через три года должен выйти на свободу. Очень волнуется, ведь столько изменилось на воле, - рассказывает уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова, - А символ действительно интересный: черный беркут олицетворяет добро, которое подбирает под себя все зло и держит жестко в своих лапах".
Татьяна Мерзлякова - частый гость в "Черном беркуте. Вот и недавно она посетила колонию, чтобы проверить насколько жестко держится здесь "зло". О целях поездки и ее итогах уральский омбудсмен рассказала корреспонденту "РГ".
Татьяна Мерзлякова: Это был обычный ежегодный визит в отдаленные колонии Северного Урала. Но два особых повода встретиться с пожизненно заключенными все-таки были. Ко мне обратились двое парней, осужденных за поджог торгового центра в Ухте, и попросили ознакомиться с их делом. Там на самом деле не все так просто. Также письмо прислал так называемый "липецкий маньяк", который давно настаивает на своей невиновности.
Российская Газета: А в принципе пожизненно осужденные имеют право на помилование?
Мерзлякова: Конечно, пока сидишь в колонии, можешь до председателя Верховного суда доходить с прошениями. Писать сколько угодно и куда угодно. Но они понимают, что надежды мало. Хотя сомнения в верности столь жесткого приговора иногда возникают даже у меня.
В частности, вот эта жуткая история, случившаяся в 2005 году в Коми, когда в торговом центре "Пассаж" заживо сгорели 25 человек. Следствие на суде настаивало, что магазин вспыхнул из-за поджога, в чем признали виновными и пожизненно посадили двух человек. Обоим на момент вынесения приговора было 26 лет и сейчас они находятся в колонии "Черный беркут". Но уже после вынесения приговора следователь по этому делу признался, что часть улик и документов были сфабрикованы, чтобы ускорить процесс. И версия, озвученная на суде, выглядит несколько сомнительно. Я тщательно изучала открытые источники по этому делу, в колонии выслушала самих осужденных и пришла к выводу, что необходимо разобраться. Понимаю, что суд вынес приговор, что он вступил в законную силу, но когда речь идет о возможной фальсификации, нельзя молчать.
РГ: Согласитесь, большинство преступников до последнего не признают себя виновными...
Мерзлякова: Но сомнения возникают не всегда. Тот же "липецкий маньяк" настаивает, что он не причастен к серии преступлений. Его осудили за жестокие убийства трех женщин и изнасилование с последующим с убийством еще девяти. Он говорит, что преступления раскрыты только через семь лет, и основной уликой был телефон, который у него нашли в гараже. Настаивает - телефон подбросили, чтобы оговорить. Но эти аргументы меня не убедили. Здесь доказательства, предъявленные на суде, такие, что не в чем усомниться.
РГ: О чем с вами заключенные говорят? Только просьбы о пересмотре дела или кто-то все-таки раскаиваются?
Мерзлякова: Кто о чем. В том числе раскаиваются. Конечно, им очень тяжело там сидеть. Я говорила со многими ребятами, которым 25-26 лет. Вроде бы и жизнь только началась, а впереди только клетка на два человека. Они осуждены за терроризм, за серийные убийства, статьи когда-то расстрельные. Некоторые говорят, что если бы повернуть время вспять, никогда бы на такую жестокость не пошли. Вообще там часто начинают по-философски рассуждать о бытии. Ни на что не надеются и время не торопят. Но жизнь все равно идет и годы летят быстро.
Впрочем, однажды услышала очень жесткий укор. Одному осужденному из Калининграда настолько не нравилось отбывать наказание, что он заявил: "Вам когда-нибудь за всех нас будет стыдно".
РГ: Что он имел в виду?
Мерзлякова: Стыдно за условия содержания. В те годы в корпусе, где жили заключенные, не было канализации и их раз в несколько часов организованно выводили по естественной надобности. Понятно, что у человека разные потребности бывают и не всегда по расписанию. Понятно, что это воспринималось как дополнительное , изощренное и незаконное наказание. Людей и так лишили свободы. Сейчас все изменилось в лучшую сторону.
РГ: Насколько цивилизованны условия содержания?
Мерзлякова: На мой взгляд, условия в колонии для пожизненно заключенных в чем-то даже лучше, чем в самом поселке Лозьва. Я имею в виду коммунальные вопросы, благоустройство. К примеру, в поселке, где живут сотрудники колонии и их семьи, до сих пор нет водопровода. В зоне - есть.
Как утверждают сами осужденные, "Черный беркут" по условиям пребывания - одна из самых чистых колоний "пожизненников" в России. Я общалась с мужиками, которые пришли из Соль-Илецкой колонии Оренбургской области (она тоже пожизненная, именуется "Черный дельфин"), они уверяют, что никакого сравнения. Отсюда обычно не просятся уехать, меньше всего жалуются на условия содержания. Как мне сказал один из осужденных: а о чем мне еще сейчас мечтать, как не о комфортной камере? Это последняя мечта.
В колонии неплохая библиотека, есть комната релаксации, возможность смотреть телевизор, не исключено, что в скором времени проведут интернет. И , как ни печально, у колонии есть перспективы. Здесь планируется строительство нового корпуса для пожизненно заключенных, рассчитанного на триста мест. Количество террористов и серийных убийц, к сожалению, в стране не уменьшается.
РГ: А почему вы в зонах обязательно пробуете хлеб?
Мерзлякова: Это связано с одной из историй, случившейся в самом начале моей деятельности как регионального уполномоченного по правам человека. В начале девяностых ко мне обратились родители ребят, служивших в 32 военном городке: попробуйте тот хлеб, которым кормят наших детей. Я вынесла из части булку хлеба и отдала на проверку в хлебную инспекцию. Результаты исследования шокировали настолько, что мои помощники, а это в основном женщины, плакали. Эта булка на 15 процентов состояла из древесных опилок.. мальчишек в части кормили опилками! И я для себя на уровне инстинкта вынесла: в хлебе скрывается правда. То, что от тебя пытаются утаить. Качество хлеба наиболее четко отражает качество жизни даже в самых жестких условиях. Поэтому посещая колонии, детские дома, казармы, я обязательно пробую хлеб.
РГ: Ну и как в этот раз?
Мерзлякова: Вы знаете, сейчас зачастую в колониях хлеб бывает вкусней, чем на свободе. Это парадоксально. Хорошо и горько одновременно. В неволе сейчас никто не пытается ни удешевить, ни обмануть. Там свои порядки и делают для себя . Хлеб в "Черном беркуте" хороший. И только на этом хлебе можно жить.
РГ: Ваш взгляд правозащитника понятен, но я знаю, что многие люди не принимают политику создания комфортных условий для пожизненно заключенных. Людей, совершивших очень жестокие преступления. Они считают такое наказание неадекватным...
Мерзлякова: Да, споры о том, не надо ли быть жестче, ведутся до сих пор. Кстати, именно в этой колонии они довели до уголовного дела. Со дня основания она была колонией особого режима, где отбывали наказание так называемые "смертники" - люди, которым высшая мера наказания была заменена на 25-летний срок. Когда в середине девяностых 38 бывших "смертников" были освобождены из "Черного беркута" по УДО (условно-досрочное освобождение), прокуратура возбудила уголовное дело в отношении начальника колонии Субхана Дадашева. Его обвиняли по статье "Превышение должностных полномочий". Я тогда в интервью "Российской газете" выступила на стороне Дадашева, потому что по российским законам каждый осужденный имеет формальное право на УДО по истечении двух третей срока наказания, и администрация колонии обязана рассматривать подобные заявления и направлять их в суд.
В конце концов претензии прокуратуры были признаны неосновательными, и Дадашева восстановили в должности. В стране существует закон и он должен исполняться.
Справка "РГ"
Исправительная колония особого режима № 56 ("Черный беркут") расположена примерно в 600 километрах севернее Екатеринбурга, в поселке Лозьвинский Ивдельского района Свердловской области. Это одна из пяти российских колоний для преступников, приговоренных к пожизненному заключению. У каждой из них помимо официального номера есть свое "народное" название: "Белый лебедь", "Черный дельфин", "Поселок Харп", "Вологодский пятак", "Черный беркут".
В советское время это была единственная колония, в которой отбывали наказание преступники, приговоренные к исключительной мере наказания (ИМН), которым расстрел был заменен 25-летним заключением в колонии особого (самого жесткого в СССР) режима. С появлением пожизненного наказания в колонии открыли дополнительный корпус. Сейчас в ИК-56 содержатся 88 человек, отбывающих 25-летний срок, и более 200 "пожизненников". В частности, среди них террористы, устроившие взрыв на Черкизовском рынке в Москве (14 человек погибло), чеченский боевик, рубивший головы у российских солдат, убийца детей из Амурской области, националисты из Верхней Пышмы, убившие четырех армян.