Судя по всему, триумф исламских радикалов - это и есть та общая черта, которая свойственна всем революциям из череды "арабской весны". Хотя в каждой стране были и свои особенности. Тунисская произошла стремительно, почти без жертв и потрясений. Ливийская сопровождалась откровенным вооруженным вмешательством со стороны целого ряда иностранных государств и завершилась зверской внесудебной расправой над главой государства. Египетская все еще продолжается, и точки ставить рано.
Когда ровно год назад (25 января) по призыву молодежных активистов на улицы Каира вышли тысячи граждан, чтобы выразить свое возмущение произволом полиции, то никто не мог предположить, чем все это обернется. Силовое противодействие властей лишь подлило масла в огонь, а сообщения о пролившейся крови и первых жертвах многократно увеличили число протестующих. Египтяне, которые в арабском мире слывут миролюбивыми и покладистыми, стали жечь полицейские участки, разгромили штаб-квартиру правящей партии, штурмовали здание МВД, выпустили из тюрем тысячи заключенных. Пытаясь наладить диалог с бунтовщиками, президент Мубарак 29 января распустил правительство, а когда это не помогло, 11 февраля ушел в отставку сам. Весь год Египет прожил в состоянии бесконечных тревог, смутных надежд и очевидной неопределенности.
А что теперь? Затянувшийся переходный период продолжается, и все больше людей ощущают себя обманутыми. Судьба добровольно сложившего президентские полномочия Хосни Мубарака находится в руках тех самых прокуроров и судей, которые и при прежнем режиме вершили правосудие. Властными полномочиями от лица Высшего совета вооруженных сил наделены те самые военные, что считались людьми из ближайшего круга бывшего главы государства. Площадь Тахрир, ставшая главным символом протестных выступлений, к началу этого года практически опустела, но нет ни малейшего повода сомневаться в том, что в любой момент она снова может превратиться в арену массовых беспорядков.
Беспрецедентные в истории древнего Египта народные выступления по сути дела не решили ни одной из тех проблем, которые заставили миллионы людей выйти на улицы. Кроме одной - ухода закупорившего на 30 лет путь к верховной власти Хосни Мубарака и разгона правящей Национально-демократической партии. Парадокс в том, что надежда на возможные прогрессивные преобразования в обществе может вскоре обернуться горьким разочарованием. А грядущие перемены не будут иметь ничего общего с демократией и прогрессом.
Если признать, что любая настоящая революция означает смену фундаментальных общественных устоев, то египетская может считаться состоявшейся не ранее предстоящего лета. Когда в полную силу начнет работать новый парламент, в котором абсолютно демократическим путем, без всяких мухлежей и подтасовок, две трети мест получают исламские радикалы, когда будут приняты существенные поправки в конституцию, которые ограничат возможности светской власти, когда, наконец, изберут нового президента страны, которым, не исключено, также станет выдвиженец религиозных кругов. Вот тогда-то и наступит время крутых перемен. И совсем не факт, что эти перемены будут во благо.
Хотя как посмотреть. Дело в том, что демонстранты, вышедшие год назад на улицы Каира, а затем и других египетских городов, представляли самые разные политические, общественные и религиозные силы. Требуя свержения режима, искоренения коррупции, добиваясь ухода узурпировавшей власть опостылевшей партии, они по-разному видели дальнейшее будущее своей страны. Если молодые люди, дети Фейсбука, которых вполне можно считать взрывным порохом протестных выступлений, ограничивались лишь призывами "Долой!", то стоявшие рядом еще вчера запрещенные "Братья-мусульмане" системно готовились к захвату главных политических позиций.
Полученный ими на выборах результат в 47 процентов - это и выражение протеста против режима, на десятилетия загнавшего "братьев" в подполье, и дань признательности структуре, с которой большая часть малоимущего населения связывает свои надежды на коренное улучшение своей жизни. Все в Египте отмечают, что в отличие от других партий и движений "Братья-мусульмане" представляют собой самую организованную, сплоченную и активно действующую силу. Успех ее политического крыла - партии "Свободы и справедливости" - был вполне предсказуем, чего не скажешь о достижении еще более радикальной исламской организации, объединяющей салафитов: их партия "Нур" взяла на выборах 25 процентов.
Салафиты ранее никогда не участвовали в выборах, считая их делом греховным. Теперь все гадают: будут ли эти силы выступать на политическом поле единым фронтом. Если да, то вполне вероятно, что Египет во многом может повторить судьбу Ирана, то есть оказаться в добровольной изоляции от остального мира, погрузиться во тьму средневековых ограничений. И все это, повторяю, как ни парадоксально, станет результатом "революции 25 января", итогом свободного волеизъявления граждан.
Что же касается общей тенденции в регионе, связанной с легитимизацией крайних религиозных течений, то объяснение этому следует искать в накопившихся социально-экономических проблемах и разочарованиях от невозможности их решить прежними властителями. Теперь помыслы страждущих обращены к Богу - вдруг случится чудо, и он поможет?