Перед самым новым 2012 годом, 28 декабря года минувшего, Правительство Российской Федерации приняло постановление "Об утверждении Правил предоставления субсидий из федерального бюджета некоммерческим организациям на развитие и популяризацию современного искусства в рамках проекта "Платформа".
Стартовавший 3 октября 2011 года проект получил внятную государственную поддержку и правила распределения грантов сроком на пять лет, которые в общей сложности составят более трехсот миллионов рублей. "Российская газета" уже писала об этой затее режиссера К. Серебренникова, директора Центра современного искусства С.Троценко, хореографа Е.Тупысевой, композитора С. Невского, художников А. Чернышева и А. Шульгина, поддержанной Министерством культуры России, суть которой состоит в формировании живой невиртуальной социальной сети, пространства для общения современных художников с современным зрителем. И достигаться это будет через открытие новых возможностей для эксперимента на пересечении разных направлений искусства, как известным мастерам, так и молодым людям, делающим первые шаги в творчестве. Пожалуй, что впервые за последние восемь лет, которые прошли со времени принятия соответствующих постановлений об учреждении Московской биеннале современного искусства, государство столь открыто и мощно заявило о поддержке того творческого движения, которое в России с начала 90-х принято называть актуальным искусством. Причем не на региональном, а на федеральном уровне. Важно, что было поддержано именно творчество, а не капитальное строительство нового здания для занятия современным искусством. Надо понимать, что, лидируя в области классического искусства, мы утратили то влияние на современную пластическую культуру, которым обладали до начала тридцатых годов прошлого века.
Как ни горько это признавать, но вклад России в мировое современное визуальное искусство второй половины ХХ века, мягко говоря, невелик. Можно, конечно, назвать имена талантливых художников, добившихся известности, но серьезное влияние на общехудожественные мировые процессы получил лишь "московский концептуализм" 70-х годов, определяемый прежде всего творчеством Ильи Кабакова.
Несмотря на многочисленные дискуссии о "традициях и новаторстве" в советском искусстве, к подлинному новаторству власть уже с середины 30-х годов относилась с подозрением, беспрерывно устраивая различные компании по борьбе с формализмом. Лично товарищ Сталин терпеть не мог один из важнейших гегелевских законов об отрицании отрицания, а потому инновационное искусство было обречено. Русские и советские мастера трех первых десятилетий ХХ века, революционно изменившие картину мировой художественной практики, вставшие в один ряд с гениями Парижской школы, которые до сих пор являются предметом актуальных социально-эстетических споров, были вытеснены из официальной культурной жизни. То, что Розалинда Краус, одна из наиболее влиятельных художественных критиков последних десятилетий, назвала "современным искусством", имея в виду различные направления нео- и постмодернизма, в СССР развивалось маргинально не только в социальном, но и в общемировоззренческом смысле. Качество нон-конформистского искусства, как правило, определяется качеством искусства официального - к концу семидесятых у нон-конформистов не было серьезного оппонента в споре. К тому же политика оказалась важнее эстетики, что так же не способствовало развитию актуального искусства. Советская государственная политика в области культуры была идеологически консервативна, новое рождалось не "благодаря", а "вопреки".
Актуальному искусству в нашей стране до середины 80-х годов прошлого века приходилось вести полулегальное, а то и вовсе нелегальное существование. В лучшем случае быть товаром на экспорт.
Только с началом перестройки советское, а затем и российское актуальное искусство получило все гражданские права и даже готово было занять официальное место низвергнутого соцреализма. Впрочем, без особого успеха, между актуальным искусством и публикой выросла стена непонимания, разрушить которую не хватает сил ни с одной ни с другой стороны. Новейшее российское государство, в начале девяностых конституционно гарантировавшее свободу творчества вне зависимости от идеологических и эстетических предпочтений, - не могло помочь материально. Бюджетных денег едва хватало на вынужденно консервативную политику, не хватало средств на зарплату и коммунальные услуги. Внутренний рынок был глух к тому, что называлось актуальным искусством, - новые буржуа предпочитали тратить первые свободные средства на проверенную столетиями русскую классику. Но понимание того, что современное искусство требует внятной государственной поддержки, сложилось именно в девяностые годы. Правда, реальная ситуация начала меняться лишь в начале нынешнего столетия, когда у министерства культуры появился более или менее сносный бюджет, которого, впрочем, как всегда катастрофически не достает. И тем не менее, если мы всерьез думаем о развитии страны, ее граждан, то одним из важнейших инструментов достижения этой цели является готовность к восприятию нового знания. В том числе знания, добытого в процессе художественного творчества. Поэтому государственная политика в области культуры и должна определяться осмысленными соотношениями расходов, бюджет развития сегодня уже не роскошь, которую не могли позволить себе в 90-е годы, но необходимость, без которой не сможем выжить.