Виталий Ярошевский, заместитель главного редактора "Новой газеты":
- Общество не просто может, а должно обходиться без цензуры. Есть у нас закон о СМИ, который своего рода Библия для журналистов. Есть Конституция, которая исключает какие-то крайности, - пропаганду фашизма, насилия, межнациональной розни. Исключений не так и много, но они очень жесткие. Поэтому, если остальное разрешено, но подвергается вымарыванию или умолчанию, это и есть цензура - то, что оставляет общество глухим, слепым, не знающим и, значит, не способным принимать решения..
Как выглядит цензура в современной российской журналистике? Посмотрите на наши федеральные телеканалы. - Полная тишина, например, накануне митинга на Болотной площади. Никаких сюжетов о митингах, которые в эти же дни прошли практически по всем крупным городам от Владивостока до Калининграда. Это разве не цензура? Может ли без такой цензуры общество обойтись? Безусловно, может! И должно обходиться, о чем нам, журналистам, надо помнить. Потому что мы обслуживаем интересы людей, у нас есть запрос от общества на правдивую, объективную информацию. Давайте этот запрос удовлетворять.
Вообще скорее речь надо вести не о цензуре, а об ответственности человека, который обращается к огромному количеству людей. И прежде всего она не должна позволять мне, журналисту, пропагандировать, например, националистические идеи, поддерживать людей, которые опасны для общества. Но это не цензура. Это моя ответственность профессионала и перед самим собой, и перед изданием, где я работаю, и прежде всего перед обществом, для которого я работаю. Никогда в своей газете не буду, к примеру, призывать людей к насилию и бунту.
И никогда не подвергну редакторской цензуре работу моих коллег в части их убеждений, политических воззрений, каких-то нравственных устоев. Но для меня это и не проблема по той простой причине, что я работаю в коллективе единомышленников. Хотя, если бы встретил в статье коллеги некую гадость, пусть даже и добротно аргументированную, но обращенную в адрес людей, например, инакомыслящих или имеющих другой цвет кожи, - я это вычеркнул бы недрогнувшей рукой. Но все это не цензура, это - гигиена.
А вот когда, скажем, не пускают в эфир 25-минутный фильм "Белая гвардия" о митинге на проспекте Сахарова, а на мой запрос начальники телеканала начинают втюхивать какую-то странную мысль, что фильм не пошел в силу своих технических недостатков. Без такой цензуры общество может обойтись? Да, и имеет на то право.
А есть еще и такой вид цензуры: цензура по умолчанию. Когда, к примеру, случись что в каком-то регионе, его власти стараются не пропустить информацию в СМИ, иногда подвергая при этом людей в условиях ЧП опасности. Но ведь это долг журналиста - моментально предупредить о случившемся. Потому что после его слова будут мобилизованы те люди, которые начнут немедленно спасать других. Разве не так?
Евгений Бунимович, Уполномоченный по правам ребенка в Москве:
- Ни одно общество никогда еще не обходилось без цензуры. С помощью цензуры человечество оберегает свои ценности, своих детей, свою культуру, свои представления о морали.
Ставить цензуру в водораздел между "охранителями" и поборниками свободы слова - ошибочно. Все развитые демократии имеют развитые и жесткие цензурные требования. Другое дело, что они ясно и четко очерчены законодательно.
Например, недавний непростой французский закон о непризнании геноцида армян уголовным преступлением. Он означает, если человек будет отрицать геноцид, его будут судить. А что это, как не цензура, причем в достаточно внятном виде.
Во многих странах запрещена пропаганда фашизма, каких-то форм национализма. В США очень жестко преследуются выпады против лиц иной национальности. Хотя еще совсем недавно Мартин Лютер Кинг со своими соратниками выходили на улицу с плакатом: "Я человек!"
Не нужно и мудрствовать лукаво на тему, приносит ли информация, которая подпадает под цензуру, вред государству. Это определяется законами. Например, запрещены терроризм, пропаганда наркотиков. Но политическая цензура недопустима. Находящиеся не под запретом уголовного или административного кодекса идеи разрешены.
И еще. Свобода слова и отсутствие ответственности за сказанные слова в нашем обществе перемешаны в очень плохой пропорции. С одной стороны, у нас все-таки есть политическая цензура, к примеру, много раз говорилось о стоп-листах на телевидении. В законе это не прописано, но многих персон на телеканалах у нас не видно в течение долгого времени. С другой стороны, по телевизору может пройти, скажем, пропаганда национализма.
Есть и главная вещь, которую нельзя прописать законодательно. На центральных каналах моральной цензуры, которая есть во всем мире, не существует. Здесь можно увидеть просто шокирующие вещи. Например, съемку предсмертных часов мучающейся от страшной боли актрисы, факты людоедства или процедуру химической кастрации педофила. Все это в "детское время".
По последнему случаю я обращался в Генеральную прокуратуру, но мне ответили, что у них нет рычагов для запрета таких передач. Во Франции, Германии, США такие рычаги, видимо, есть, потому что такого на их каналах представить невозможно. Видимо, у нас плохо работают и общественные организации, которые должны были уже сто раз засудить такой канал, чтобы руководителю больше неповадно было.
А вот другая более сложная история. По "Культуре" прошел фильм о Шерлоке Холмсе. Там показано, что важнейшие прозрения приходят великому сыщику тогда, когда он "колется". Канал, к счастью, показывал этот фильм поздно вечером. Претензии к кино у меня не художественные, а цензурные. У любого человека, и художника в том числе, должны быть внутренние представления о том, что можно, а что нельзя.