Завтра главному музыкальному директору страны - генеральному директору Большого театра России Анатолию Иксанову исполняется 60 лет. У юбиляра в профессиональных кругах давно сложилась репутация антикризисного менеджера. Он пришел в Большой театр двенадцать лет назад, и ему достался самый "стрессовый" период в истории театра - запуск Новой сцены, переезд труппы и сокращение штата, реконструкция Исторической сцены. Все эти годы его деятельность была под пристальным вниманием общественности: его часто критиковали и хвалили за одно и то же. При Иксанове в Большом театре появился Попечительский совет, укрепилось финансирование, менеджмент, возобновились крупные международные гастроли, открылась Молодежная программа для певцов, в афишу попали имена современных хореографов, композиторов, режиссеров. Одновременно случались и громкие истории с уходами артистов и худруков. О том, какой видит ситуацию в Большом театре и что думает о его будущем сам Анатолий Иксанов, он, только что вернувшись из Японии с гастролей балета, рассказал "Российской газете":
Корм для пираний
- Как прошли гастроли в Японии?
Иксанов: Замечательно, как и всегда. Японская публика особенная: трепетная, тонко чувствующая и очень благодарная. Они отлично понимали, что, несмотря на разговоры про радиацию, артисты Большого театра все-таки приехали к ним, и благодарили за это. Гастроли по желанию японской стороны посвятили юбилею Юрия Григоровича и показали там три его балета - "Лебединое озеро", "Раймонду" и "Спартак".
- И кто после ухода Вани Васильева танцевал Спартака?
Иксанов: Васильев и танцевал. С ним заключили контракт. У Григоровича есть видение, кто дальше будет вводиться на эту партию. Ни Осипова, ни Васильев не танцевали партии эксклюзивно. И в этом смысле проблемы нет: труппа у нас потрясающая.
- Но вы не отсекаете возможность появления Осиповой и Васильева в спектаклях Большого театра?
Иксанов: У меня на это счет позиция ясная. Они уехали почти втихаря, собрав чемоданы, пока меня не было в театре. И я встретился с ними случайно: пришел в выходной день на Новую сцену посмотреть оборудование и вообще, что там делается, и наткнулся на них. Они были смущены. Я сказал: дети, знайте, если вы захотите вернуться, в любой момент двери открыты. И пошел дальше. Но для меня принципиально, что мы их воспитывали, растили, дали Ване квартиру, гражданство, сделали из них звезд, и вдруг появился какой-то агент и, как пиявка, вцепился в них. Теперь он представляет их и получает проценты от их гонораров, не вложив ничего. Поэтому я сказал, что заключать договор с ним (Сергеем Данильяном - ИМ.) и платить ему, перечисляя деньги в США, где у него агентство, не буду ни за что! Если ребята захотят танцевать у нас, пусть обращаются напрямую, без Данильянов. Кормить пираний я не собираюсь.
- Они знают, что переговоры с вами возможны?
Иксанов: Конечно, но агент запрещает им это делать. Сейчас в Японии Васильев танцевал, потому что с ним заключили договор Japan Arts, приглашающая сторона. Конечно, для меня вся эта история - удар в спину.
Климатическая норма
- Это не единственная история подобного рода в последние годы. Покинули театр Алексей Ратманский и Александр Ведерников, ушел с постановки Мстислав Ростропович. Конфликты сопровождали историю Большого во все времена - и при Григоровиче, и при Покровском. Что при вас не складывалось?
Иксанов: Уходили по разным причинам. Сегодня мало кто помнит, что я сам пригласил Ратманского на пост художественного руководителя балета. Он репетировал тогда "Светлый ручей", а я приходил смотреть его репетиции и вдруг понял, что он именно тот человек, который нам нужен. Попросил передать, чтобы он пришел ко мне в кабинет. И он прибежал, не дожидаясь окончания репетиции, думая, как потом говорил, что я ему вставлю за то, что он не успевает перед премьерой и так далее. Он влетел и сразу начал оправдываться. Я говорю: Алексей, я о другом. И предложил ему должность. Он обомлел. Нашлись, конечно, в театре двойка-тройка людей, которые отравляли ему жизнь. Но и он сам не хотел заниматься организационной работой. Хотел творить.
- В 2000-м году, когда вы входили в свою должность, вы четко определили для себя, что будете заниматься менеджментом, не вмешиваясь в творческий процесс. Сегодня поменяли эту установку?
Иксанов: Я по-прежнему считаю, что моя главная функция - создавать условия для творцов. У нас есть музыкальный руководитель - Василий Синайский, есть художественный руководитель балета - Сергей Филин. Репертуарная политика при смене творческого руководства, конечно, корректируется. Но не я составляю программы. Я только могу поддержать проект.
- Но ответственность в результате падает только на вас. На ваше единоличное решение.
Иксанов: Да, потому что именно с 2000-го года в соответствии с Уставом Большого театра был введен принцип единоначалия: за все отвечает директор, больше никто. Единоначалие в тот период требовалось, потому что театру нужно было выкарабкаться и творчески, и финансово, отработать внутреннюю структуру, систему взаимоотношений, менеджмент.
- За эти годы представления об идеальной модели Большого театра изменились?
Иксанов: Для меня и тогда уже было совершенно ясно, что в идеале Большой театр - это не набор коллективов, людей, идей, а эффективно работающая система. Я пришел в Большой театр в тот период, когда западная пресса сравнивала его с заржавевшим маховиком, который уже едва прокручивается со скрипом. Сегодня руководители ведущих театров мира - Ла Скала, Ковент Гарден, Парижской, Венской оперы - не только мои коллеги, но и добрые друзья, с которыми мы обмениваемся опытом. Мне повезло в жизни. Я работал в БДТ при Георгии Александровиче Товстоногове. А он был человек с мощнейшим театрообразующим началом. Товстоногов воспринимал театр как огромный слаженный механизм, как живой организм. И он резко останавливал, даже выкидывал тех, кто начинал внутри этого организма создавать свой личный "театр" или сеять раздор. Для меня это основополагающий принцип. И, если вдруг какая-то танцовщица заявляет, что только она должна танцевать все и на всех афишах и перетяжках должна быть ее фамилия, а мелким шрифтом названия спектаклей Большого театра, то этого не будет никогда! Разрушителей нужно устранять из театра, потому что они создают дурной психологический климат.
Законы будущего
- Климат, среда формируются вокруг идеи, вокруг личности. Старейшие сотрудники Большого театра вспоминают, как в 70-е годы, когда тот же Григорович ставил "Спартака", весь театр, вплоть до гардеробщиц, жил этим событием.
Иксанов: То же самое было и в БДТ у Товстоногова. Конечно, жизнь меняется. Мы все сейчас живем в другой стране, с другой экономикой, с другими приоритетами и ценностями. Проблемы сегодняшнего дня заключаются в том, что перспективные режиссеры, хореографы не хотят руководить творческими коллективами: они гораздо больше заработают, ставя спектакли по всему миру и не отвлекаясь на административные проблемы, формирование труппы и т.д.
- И какой выход?
Иксанов: Создавать команду. Если есть сплоченная команда менеджеров, тогда все получится. Я несколько лет формировал такую команду.
- Как вы сами оцениваете, что вам удалось, а что не удалось за эти годы?
Иксанов: Что удалось, будет видно. А что не удалось, так это преодолеть наше законодательство о труде. Сколько было встреч президента, премьер-министра с творческой интеллигенцией, и везде говорилось о необходимости активно вводить в театрах контрактную систему. Но сегодня нет юридических оснований для этого. И это тормоз в развитии театра. Мы не можем привлечь одаренных молодых ребят, потому что не можем избавиться от тех, кто числится в штате и уже не поет.
- Вы же аттестацию проводили не раз.
Иксанов: Ну, провели аттестацию, уволили. Человек идет в суд, и суд восстанавливает его, потому что наше трудовое законодательство стоит на стороне работника. Нужны контракты! А остальное - это сотрясание воздуха.
- Контракты ударяют по позициям репертуарного театра с постоянной труппой. Вы уверены, что эти ресурсы исчерпаны в России?
Иксанов: Речь идет о контрактах на 3-5 лет. Их можно заключать повторно. Так что это не удар по труппе. Кроме того, мы в Большом театре отрабатываем сейчас модель, промежуточную между репертуарным театром и западной стаджоне. Плюсы стаджоне - это блочное планирование репертуара, позволяющее подготовить спектакль, заранее пригласить исполнителей. Но если перейти целиком на стаджоне, мы потеряем репертуарный театр. А я в этом смысле ретроград и считаю, что ресурс репертуарного театра абсолютно не исчерпан, но требует модернизации.
Очередь в шляпах
- Как вы воспринимаете то, что сегодня в открытую обсуждаются кандидатуры на ваше кресло, и претенденты даже дают интервью?
Иксанов: Я как-то уже говорил: чем ближе к открытию, тем длиннее очередь в шляпах. Это не доморощенная история, такое происходит везде в мире.
- И вы были готовы к шквалу критики, который на вас обрушился?
Иксанов: К такому подготовиться невозможно. Я настаиваю на том, что это организованный пиар. Вероятно, Господь решил испытать меня - выдержу я в этой ситуации или нет.
- Больше всего было упреков по поводу открытия Исторической сцены. Проблема состояла в том, что публика ждала одно, а театр ей предложил другое.
Иксанов: Ну, что делать? Театр должен хоть на полшага идти вперед. Следующая опера у нас была - "Борис Годунов" в постановке 1948 года. Здесь есть еще нюанс. Мы планировали открывать театр 2 октября спектаклем "Спящая красавица" Григоровича. Все были бы счастливы. Но у руководства страны планы оказались другими. И нам пришлось открываться 2 ноября премьерой "Руслана и Людмилы". Изменить ничего было нельзя, контракты уже были подписаны.
Мекка Большого
- В миссии Большого театра появилась формулировка: Большой театр "способствует формированию новых эстетических приоритетов в оперном и балетном искусстве". Что имеется ввиду?
Иксанов: Это сложно сформулировать. "Руслан и Людмила" - пример: кто-то трактовку Чернякова не воспринимает, кому-то она нравится. Я сам Мите говорил: Ты понимаешь, что это должно быть максимально классическое прочтение, хотя и с сегодняшним взглядом? Он отвечал: конечно, понимаю. Но режиссер ведь подобен писателю, который говорит: я не знаю, что мой персонаж выкинет завтра! Когда идеи начинают рваться вперед и творческая мысль пульсирует, художника может и захлестнуть. Президент Дмитрий Медведев, когда приходил к нам на спектакль "Спящая красавица", сказал: "Ведь это хорошо, что оперный спектакль вызвал такие споры!" Мы должны экспериментировать, пробовать. Конечно, экспериментальной у нас будет Новая сцена. Но это не значит, что на Основной должен идти только "Борис Годунов" 48-го года. Из старого репертуара мы восстановим еще "Царскую невесту".
- А какие новые планы по репертуару?
Иксанов: Надеемся, что нам поставит большой спектакль Алексей Ратманский. Планируем фестиваль балетов Стравинского, где покажем "Весну священную" Пины Бауш, а также новую версию, сделанную для Большого театра Уэйном МакГрегором. Сейчас я веду переговоры с Декланом Доннеланом по поводу постановки - возможно, это будет "Гамлет".
- А что происходит в повседневной жизни театра? Оправдала ли себя система продажи билетов по паспортам? Как адаптируетесь в историческом здании?
Иксанов: Билеты по паспортам - вынужденная мера, на которую мы пошли, чтобы отсечь спекулянтов. Правоохранительные органы не хотят заниматься этой проблемой. Слишком мелкий масштаб для них. Это же не нефтяного магната прихватить! Но виноватым остается театр. Мы стараемся учитывать все пожелания. Сделали сейчас буфеты в привычных для публики партера местах. Покупаем ковровые дорожки за кулисы, чтобы артистам было комфортнее. В зрительном зале решили больше мест, неудобных для зрителя, продавать по дешевым билетам за 100 рублей. Сначала продавали 400 таких билетов, теперь будем продавать 600. Для того чтобы увидеть недостатки, нужно активно эксплуатировать здание. По хорошему, надо было бы открыться и потом закрыться на некоторое время, как это делали оперный театр в Осло или Ковент Гарден. Но у нас такое невозможно. Такой шквал критики обрушится!
- Какие иллюзии вы утратили и какие надежды у вас остались?
Иксанов: Самое большое разочарование - яростная критика, обрушившаяся в последние два года. На западе у Большого театра прекрасный имидж, успешные гастроли, и все знают, что с нами можно иметь дело. А в России на все негативная реакция: чтобы ты ни сделал, все плохо. Но я надеюсь, мне удастся еще поработать. Хочется довести все в театре до ума, освоить здание, поработать с полным репертуаром. И еще у меня есть мечта, чтобы Большой театр стал Меккой оперного мира. Мы многое сделали для этого: у нас уже выступил на Исторической сцене балет Ла Скала, а осенью приедет оперная труппа с Даниэлем Баренбоймом и спектаклем "Дон Жуан". В 2013-м году Венская опера привезет три моцартовских спектакля. Потом выступят Парижская опера, Ковент Гарден. Все лучшие театры, все флаги к нам. Надеюсь, мне удастся осуществить это.
Анатолий Иксанов родился в Ленинграде. Окончил театроведческий факультет Ленинградского института театра, музыки и кинематографии. С 1978 по 1998 год работал в Большом драматическом театре в должности главного администратора, потом - заместителя директора, с 1996 года - директора БДТ. Проходил стажировку в области театрального менеджмента в США, Франции, Швейцарии. В 1998 -2000 годы - заместитель гендиректора телеканала "Культура". С 2000 года - генеральный директор Большого театра России. Автор книг: "Как просить деньги на культуру", "Благотворительный фонд БДТ. Теория и практика успеха" и "Ресурсное обеспечение учреждений культуры в условиях рыночной экономики". Первым в России ввел в обиход термин "фандрейзинг". Кандидат экономических наук, мастер спорта по фехтованию. Заслуженный работник культуры России.