В Москве состоялась премьера фильма Павла Лунгина "Дирижер". Картина имеет подзаголовок "Музыкальная драма". И это важное определение: вне музыкального контекста фильм не существует - его нельзя понять и прочувствовать.
Картина в самом буквальном смысле слова выросла из оратории "Страсти по Матфею", написанной современным композитором духовной музыки митрополитом Иларионом (Алфеевым). Музыка захватила Павла Лунгина, и он стал искать ей пути на киноэкран. Продумывались даже варианты видовых и документальных лент, где под звуки оратории перед зрителями проходили бы фрески старых монастырей Сербии и Черногории. Но потом режиссеру показалось интересным соединить с возвышенной музыкой обыденную бытовую историю и посмотреть, как будут взаимодействовать эти две, кажется, несовместимые субстанции.
Как признался на пресс-конференции режиссер (он же соавтор сценария), "было много версий сценария, но я выбрал самый простой: герой - дирижер, который со своим оркестром и хором летит в Иерусалим, чтобы там исполнить эту ораторию. В таком сюжете музыка может играть ведущую роль: она существует в голове этого человека и как-то рифмуется с происходящими событиями". Так музыка стала нервным сплетением фильма, источником его драйва и саспенса.
Музыке подчинен сюжет. Он не должен быть слишком развитым и громоздким - перетянет одеяло на себя. Но должен быть концентрированно, по-оперному драматичным, чтобы оправдать эмоциональную температуру саунтрека. Температура нагнетается с самого старта: перед гастрольной поездкой в Иерусалим дирижер Петров получает оттуда известие, что его сын покончил с собой. И эти трагические гастроли заставят его пересмотреть все свои жизненные установки.
Уберите из "Силы судьбы" музыку Верди - останется грохот сюжетного фортиссимо: богатство нюансов и смыслов обеспечивал гений композитора. Вне оратории Алфеева, написанной в классическом стиле, сюжет фильма покажется нарочито патетичным: здесь все, самые невинные тропинки роковым образом ведут к трагедии. Но драматургия фильма - как текст песни, написанный на готовую музыку, - существует по ее законам.
При этом события фильма, при абсолютной их банальности, придуманы так, чтобы подсказать зрителю единственно возможный моральный вывод, - и это уподобляет фильм притче. Они библейски просты и имеют дело с такими категориями, как умение сочувствовать и понимать ближнего, вина и ее осознание, душевная глухота и ее последствия, ненависть и смерть. Это история о том, как легко самые лучшие, казалось бы, человеческие качества - абсолютная преданность своему делу, например, - оборачиваются бедой для окружающих, если человек при этом лишен дара чуткости и отзывчивости, если его душа - глуха.
Дирижера Петрова играет актер театра Някрошюса Владас Багдонас; мощь человеческой индивидуальности этого артиста сообщает бытовой истории библейский масштаб и тоже выводит быт на уровень бытия - обыденного и трагического одновременно. Практически все исполнители главных ролей без единой фальшивой ноты вошли в эту аудиовизуальную симфонию не только в сценах исполнения оратории в иерусалимском зале, где им нужно имитировать высококлассных музыкантов, но и в бытовых эпизодах: мимолетного флирта в самолете и ревности (трио Инги Оболдиной, Дарьи Мороз и Карена Бадалова), или параноидального тенора, который, подобно кролику перед удавом, немеет перед взглядом маэстро (Сергей Колтаков), или накаленных сцен с колоритными друзьями сына главного героя.
Короткое путешествие в Иерусалим вместило в себя прозрение и тотальный переворот в душах, смерть индивида и гибель толп, - и те, кто сумели вернуться домой, вернулись уже другими. Это мистическое воздействие Святой Земли, многажды воспетое верующими, Лунгин транспонирует на уровень современного быта, отупевшего от повседневных трагедий, и тем снимает с легенды флер мистики. Этому способствовал и занятный опыт съемочной группы в Иерусалиме, о котором рассказал режиссер: "Нам было важно, чтобы город стал одним из героев фильма, потому что в нем, считается, происходят преображения людей. Но оказалось, что город довольно уродлив. Он современный, выстроен из белого иерусалимского камня, и поймать его образ было почти невозможно. А хорош Иерусалим тем, что там, как и в Москве, можно договориться. Нас не пускали в главный храм Гроба Господня - уперся один из четырех патриархов. Трое разрешили, но армянский сказал "Нет!". Тогда к нам подошел арабский сторож этого храма: "Давайте, пока его нет, по-быстрому". Сто долларов сторожу - и вот уже чудо произошло: мы в храме и снимаем все, что нам нужно!.."
Павел Лунгин сделал картину, которая, на мой взгляд, может объединить в одном зале и верующих и неверующих и показать, что если отбросить расхождения в терминологии, есть много общего между теми, кто верует в Бога, и теми, кто верит в разум, совесть и добро, не прибегая к помощи сверхъестественных сил. Во всяком случае, между ними нет непримиримых противоречий. Еще важнее, что он показал, как чреват трагедиями любой фанатизм - будь это фанатизм в профессии или слепая, не рассуждающая преданность религиозным канонам. Вне живых и естественных человеческих чувств любая сфера, которая именует себя духовной, обращается против человека. Лунгин показал это на примере и музыки и религии. И музыка была ему в этом первой союзницей.
Фильм "Дирижер", как сообщил режиссер, выходит тиражом в сто копий, и в Пасху предполагается его показ на телеканале "Россия". Лунгин верит, что телепоказ не лишит зрителей желания пойти в кинотеатр и увидеть фильм на большом экране. Могу подтвердить: магия больших экранных пространств (операторы Игорь Гринякин и Александр Симонов) здесь действительно очень важна - она тоже сообщает частной истории библейский размах.
"Фильм простодушный, и воспринимать его нужно сердцем", - напутствовал автор картины журналистов. От себя добавлю: как и прозвучавшую в фильме музыку, смыслы которой при всем желании невозможно сформулировать, не упрощая и не опошляя, - она действует на другом уровне.