С Натальей Евгеньевной я познакомился весной 1998 года в Париже, когда по приглашению редакции газеты "Русская мысль" приехал во Францию.
Собственно, инициатором этого приглашения была именно она, потому что главный редактор Ирина Алексеевна Иловайская, которой в Москве передал я дискету с текстом книги о Вадиме Делоне, работать с ним попросила Горбаневскую. Наталья Евгеньевна стала, таким образом, доброжелательным и очень внимательным рецензентом рукописи. Благодаря ее советам я избежал некоторых серьезных ошибок. Она же готовила фрагменты книги к публикации в нескольких номерах "Русской мысли". Многого о Горбаневской в ту пору не знал, многое открылось позднее. Но именно в Париже услышал ее стихи в авторском исполнении, проникся искренней симпатией и уважением к замечательной поэтессе и обаятельному человеку.
Встретившись через много лет, в феврале 2012 года, в Москве, был счастлив получить из рук Натальи Евгеньевны свежеизданную книгу "Прозой о поэзии и поэтах". Одна из статей сборника называлась "Умерим восторги".
Живущая ныне в Париже с польским паспортом уроженка Москвы, в августе 68-го Наталья Горбаневская вместе с друзьями - всего их было семеро, "великолепная семерка" - вышла на Красную площадь, чтобы показать миру, что не все в стране одобряют оккупацию Чехословакии, что есть у наших граждан чувство стыда и боли за страну, эту "империю зла", присвоившую право диктовать другим. Наташе Горбаневской тогда было 32 года, в коляске у нее лежал младший сын, Оська. Она прошла все круги ада советской карательной психиатрии, допросов и издевательств, не отступив и не сдавшись. Именно она полтора года (вплоть до ареста) была редактором и издателем "Хроники текущих событий", извещавшей мир о нарушениях прав человека в СССР.
Но вернемся к книге Натальи Горбаневской. Название "говорящее" - "Прозой о поэзии и поэтах" - намек или напоминание (возможно, неумышленные) об эссе Иосифа Бродского "Поэт и проза". Состав книги - статьи, рецензии, интервью Натальи Горбаневской. Опубликованы они были в основном в лучшей газете русского Зарубежья - парижской "Русской мысли", в которой она работала долгое время, некоторые - в журнале "Континент", где Горбаневская была "правой рукой" редактора-основателя Владимира Максимова. Интервью исследователю творчества Иосифа Бродского Валентине Полухиной печатались в других изданиях или книгах. Томик, что называется, плотный - короткие тексты следуют один за другим.
Начинается все, разумеется, с Ахматовой, с которой Горбаневская познакомилась весной 1962 года в Москве, в доме Ардовых. "Позвонила, испытывая неловкость: "Хочу прийти, почитать стихи". Она говорит: "Приходите". Весной 62-го года я успела написать несколько стихотворений, включая два моих, условно говоря, "классических" - "Как андерсовской армии солдат..." и "Концерт для оркестра". И Анне Андреевне они очень понравились..."
Так начались в мае 62-го и продолжались до января 66-го года встречи и общение Натальи Горбаневской с великой поэтессой. "Она действительно меня любила, - пишет Наталья Евгеньевна, - это я могу сказать. Я же, когда ее видела, - будто каждый раз орден получала, и ни за что, незаслуженный. Но самое главное было даже не это. Самое главное - что я с ней начала становиться человеком..."
Ну и, конечно, в книге идет речь о Бродском, с которым Горбаневская была дружна с юности и до кончины нобелевского лауреата. Этот раздел открывается расшифровкой телефонограммы из Рима 22 октября 1987 года: "Я так рада, так счастлива, что не нахожу слов передать эту радость... Рада за всю славянскую поэзию, которая в течение всего лишь восьми последних лет дала миру трех лауреатов Нобелевской премии - Чеслава Милоша, Ярослава Сейферта и вот теперь Иосифа Бродского..."
В день рождения Натальи Евгеньевны Бродский (а они оба - Близнецы, майские, с разницей в два дня) пришел с экспромтом: "Петропавловка и Невский без ума от Горбаневской".
В отличие от некоторых людей, однажды пивших кофе с поэтом и на этом основании причислявших себя к его друзьям, Горбаневская не афиширует задушевные отношения с Иосифом Александровичем, а тонко и проницательно анализирует (соображения эти, судя по всему, давно выношенные, устоявшиеся) особенности поэтики Бродского.