В Ливии объявлена дата выборов в Учредительную ассамблею - 19 июня.
Но до возвращения спокойствия еще далеко. "РГ" решила выяснить, что думают о своем будущем сами ливийцы.
То, что происходит в Ливии спустя год после "революции 17 февраля", очень похоже на отмирание государства. Только вместо классовой борьбы - клановая.
Страну наводнили революционные отряды. С большим рвением они зачищают города и веси от "остатков каддафизма". Недавно в окрестностях Зуары, всего в 120 километрах от столицы, шли ожесточенные бои, гремела тяжелая артиллерия - так полевые командиры усмиряли непокорные племена. В то же время столице нет никакого дела до кровопролитной резни на юге между арабами и чернокожими африканцами. Ливийцы осторожно признают: до завершения "войны всех против всех" еще очень далеко.
- Неправильно думать, что один город полностью за Каддафи, а другой - против, - объясняет Сами Намер Обейди, бизнесмен из Бенгази. - Везде найдутся люди, лояльные старому режиму и его противники.
Тем временем всплывают все новые свидетельства о пытках и казнях сторонников бывшего лидера Ливии. Тысячи людей содержатся в нечеловеческих условиях в тюрьмах, подконтрольных революционным бригадам. Немало ополченцев промышляет откровенным разбоем. И все же полевые командиры и добровольцы милицейских отрядов, а вовсе не государственные ведомства обеспечивают хоть какой-то порядок на местах. "У нас в Бенгази относительно спокойно, но проблема безопасности действительно существует, - рассказывает Обейди. - Главная задача - создать национальную армию. Мы не чувствуем практически никакой поддержки со стороны центрального правительства. Наши бойцы не получают жалованья из Триполи. У полицейских нет авторитета, они не контролируют ситуацию. Ходят слухи, что какие-то командиры в ответе за похищения людей, но в правительстве говорят, что ничего об этом не слышали".
Об издержках "революционного порядка" здесь, понятное дело, рассуждать опасаются.
- Я тоже читала о пытках, о тюрьме в Мисурате. Но толком никто ничего не знает, - говорит Эльвира.
Она из России, много лет замужем за ливийцем. В Бенгази у нее дом, семья. "Понятно, что за один день и даже год невозможно наладить жизнь. Тут все ходят с оружием, его до сих пор не собрали, - говорит Эльвира. - Местных жителей защищают частные отряды. Конечно, есть бандиты. Кто-то сводит друг с другом счеты. Но те, кто был в Триполи, говорят, что там еще хуже".
Именно в Триполи идет борьба за "ливийский пирог". Влиятельные командиры из Мисураты и Зинтана контролируют и столицу, и ключевые посты во временном правительстве. А вот бенгазийцы снова оказались за бортом при дележе власти и денег - как и во времена Каддафи. Доходы от нефтяной ренты оседают в Триполи, а ливийский восток - нефтяная житница и колыбель революции - по-прежнему остается депрессивным регионом. В новом парламенте делегатам провинции Киренаика пообещали чуть более четверти мест. Ее жители переживают синдром украденной победы. И застарелая линия фронта между Бенгази и Триполи никуда не исчезла - по крайней мере, она остается в головах.
- Вся наша революция началась тут, на востоке. Мы отдавали за нее свои жизни. И хотим получить те же права, что и Триполи. Они продолжают кормить нас обещаниями, но ничего не выполняют. А мы все ждем и ждем. Это несправедливо, - возмущается Сами Намер Обейди.
Он проработал в нефтяной отрасли 20 лет и мечтает, чтобы Национальная нефтяная корпорация Ливии переехала из Триполи в Бенгази - там находился ее офис до 1979 года.
- Но в Триполи даже слышать не хотят об этом, - сетует бизнесмен. - Мы предлагаем: давайте хотя бы откроем в Бенгази восточное представительство. Народ Бенгази хочет покончить с дискриминацией.
Для этого местные старейшины провели "съезд народов Киренаики" и провозгласили полуавтономию. Теперь здесь только и разговоров, что о "федерализации". Хотя никто толком не понимает, что это такое. Сами Намер заверил "РГ": у бенгазийцев нет сепаратистских настроений, они лишь хотят "децентрализации власти". Но в Триполи сигнал восприняли однозначно: глава временного правительства пообещал "с оружием отстаивать суверенитет Ливии", если жители Киренаики вздумают уйти в открытое плавание.
- Когда у нас только об этом заговорили, люди сказали: нет, мы не хотим отделения. Я думаю, что если эту федерацию как-то по-умному устроить, это было бы для нас неплохо, - рассуждает Эльвира.
- Что вы, дорогая! Ливийцы не любят политику, они любят хорошо поесть и отдохнуть, - говорит еще один собеседник "РГ", бенгазиец Акрам. - Во времена Каддафи все нефтяные деньги крутились в Триполи, мы были на задворках. А теперь мы хотим хорошо жить, покупать машины, строить дачи. Разделим с Триполи все по-честному, каждый получит свою долю - и заживем. Правда, пока у нас ничего нет. Ни канализации, ни дорог, дома старые. Государства тоже нет! С нуля начинаем.
Таксист, а в прошлом морской офицер Акрам пять лет учился в Советском Союзе и искренне радуется возможности поговорить по-русски:
- Слышал, у вас гостиницу "Россия" снесли. Очень жалко, красивая была. А докторскую колбасу еще продают? Знаете, у меня в Советском Союзе много друзей. Я своим землякам объясняю, что русские - прекрасный народ, хотя и не поддержали нашу революцию. Америка, конечно, нам помогла, но я бы хотел, чтобы сюда пришли русские, торговые дела наладили. А вообще непонятно, что у нас будет...
Что будет - главный вопрос, который занимает простых ливийцев. "Американцы спасли Бенгази, но я бы не сказала, что их тут прямо так любят, - признается Эльвира. - Мы понимаем, что это все политика и что они сюда влезли не за наши красивые глаза. У каждого своя выгода. Хочется, чтобы власть в Ливии получили умные люди. А не так, чтобы засели чужие и стали выкачивать из страны все что можно.