На протяжении многих лет Москва была закрытым для аналитиков и исследователей городом. Видения развития столицы на перспективу не было. "Пора расколоть этот орешек", - считает руководитель только что созданного в столице Института гуманитарного развития мегаполиса доктор экономических наук Татьяна Малева.
- Татьяна Михайловна, чему посвящены ваши первые серьезные обследования Москвы и москвичей?
Татьяна Малева: У меня, как и у многих исследователей, прежде всего вызывают сомнения данные последней переписи населения относительно Москвы. Скорость, с которой выросла численность населения столицы за межпереписной период - с 10 до 11 миллионов человек, нереальна. Напрашивается две гипотезы. Либо процесс миграции абсолютно не управляемый и не регистрируемый. И это очень плохо с точки зрения развития мегаполиса. Если мы не видим, сколько и откуда приезжает к нам людей, где они живут, чем занимаются, то рынок труда и социальная ситуация в Москве для нас - загадка. Вторая версия - организация переписи в таком быстро развивающемся мегаполисе, как Москва, обречена на большое число организационных сложностей. Значит, нужно пересматривать сам переписной процесс. В любом случае, если мы не очень уверены даже в сегодняшнем дне, как можно заглянуть в будущее?
- А на сколько лет вперед вы хотели бы заглянуть?
Малева: На мой взгляд, столице нужен долгосрочный демографический прогноз. В перспективе - на 50 лет вперед. Почему это важно? Ну, например, правительство Москвы только что решило проблему нехватки детских садов, которая существовала на протяжении нескольких десятилетий. Это, безусловно, плюс. Но если рождаемость в Москве не будет расти и дальше или даже начнет сокращаться, что не исключено, то через несколько лет эти детские сады, открытые сегодня, опустеют. И вновь, как в середине 90-х годов прошлого века, у кого-то наверняка возникнет соблазн прибрать их к рукам. Все опять повторится сначала. Кроме того, если будет сокращаться количество детей, меньше будет и потребность в учителях, педиатрах… Что с этим делать? Здание детсада - это все-таки не живой организм. Его, в конце-концов, и впрямь можно закрыть и превратить в банк. Но не придется ли сказать и учителям, которых сейчас настраивают на то, чтобы они учили все лучше и лучше, и все большее количество детей, через несколько лет сказать: "Для вас нет работы"? Ведь если это произойдет, то бюджет Москвы не сможет оплачивать труд огромной армии педагогов. Это будет прямым социальным вызовом! То же самое и со здравоохранением. Нам нужно точно знать, какие демографические тенденции устойчивы, а какие - краткосрочны. От этого зависят многие решения в социальной сфере.
Посмотрим на проблему и с другой стороны. Да, в Москве наблюдается рост рождаемости, но никакого беби-бума нет. Значительно быстрее происходит процесс старения населения. Плюс прирост миграции - в разные годы на Москву приходится от 50 до 60 процентов всей миграции в Россию. Если эти тенденции продолжатся, в перспективе Москва становится городом социальных реципиентов. Будет расти число пожилых, детей и мигрантов. В таком случае демографические прогнозы мегаполиса весьма и весьма тревожные. Численность экономически активного населения, которое создает ВВП региона, будет сокращаться. И кто же будет работать? Очень важно понять эти социальные вызовы сейчас, чтобы дать им надлежащий отпор в будущем.
- Говоря о колоссальном притоке мигрантов, вы же понимаете, почему люди стремятся именно сюда: услуги лучше, жизнь богаче, зарплаты выше…
Малева: Безусловно, уровень жизни в столице существенно выше, чем в большинстве российских регионов. Но давайте возьмем конкретного москвича. Что мы о нем знаем? Крайне мало. Уровень заработной платы, например, в 40 тысяч рублей, еще не свидетельствует о том, что человек живет в достатке. У него могут быть три члена семьи, которых он должен содержать. И тогда по уровню душевого дохода все они бедны. На самом деле социальной единицей, которая вырабатывает свои социальные потребности, является не индивидуум, а семья и домохозяйство. А мы бесконечно мало знаем о московском домохозяйстве. Пример - матери-одиночки. Судя по загсовым записям, их солидное количество - 15 процентов. На деле не так. В нашем мегаполисе становится распространенной практика неформальных партнерств - люди зачастую живут в "гражданском браке", не заключая официального. Практика, сходная с развитыми странами мира. И когда у таких партнеров рождается ребенок, он рождается в полноценной семье. А официальная статистика фиксирует его как внебрачного ребенка. Кроме того, женщина с ребенком, не имеющая мужа или партнера, может жить со своими вполне обеспеченными родителями или родственниками, и в этом случае ее нельзя назвать бедной или социально необеспеченной.
Зачем об этом знать городским властям?
Малева: Хотя бы затем, чтобы определить, кто в реальности нуждается в социальной поддержке и в какой именно форме должна быть эта поддержка. Или, например, сколько в перспективе нужно строить жилья, чтобы удовлетворить запросы москвичей. Сколько прибавится автотранспорта на дорогах. Например, в Москве стали проявляться признаки опять же западной тенденции - раннего выхода детей из родительской семьи. Причем - вне зависимости от того, создали они или нет свою семью. В 20-25 лет дети предпочитают жить отдельно от родителей. Для остальной России пока это не типично. Дети бесконечно долго живут со своими родителями.
Что значит подобная независимость? Это значит, что молодежь претендует на жилье, машины, весь набор социально значимых услуг.
- Претендовать никому не запрещается. Другое дело - иметь возможность приобрести желаемое. Вы много лет изучали российский средний класс. В Москве он шире?
Малева: Исследованиями среднего класса я занимаюсь с 1997 года и по этому поводу написала три монографии. Если в России средний класс составляет 20 процентов, в крупных городах - 30, то в Москве - около 35 процентов. Его критерии - уровень душевого дохода не ниже трех прожиточных минимумов, наличие жилья, определенный имущественный набор. Кроме того, обязательно высшее образование.
- И когда же, по вашим прогнозам, средний класс в столице начнет расти?
Малева: До специального обследования говорить об этом рано. Хочу обратить внимание на другое. Вопрос не в том, сколько среднего класса в Москве и в России. Да, это приятно, когда растет число обеспеченных и уменьшается число малоимущих. Но средний класс, прежде всего, законодатель моды. Те стандарты, которые становятся доступными для среднего класса, спустя какое-то время начинают транслироваться всему обществу. Например, когда средний класс понял, что главным ресурсом в жизни является высшее образование, он научился его добывать, причем, любой ценой - с помощью репетиторов, дополнительных занятий, наконец, взяток. Теперь этим "вирусом" заражено все общество. 98 процентов московских старшеклассников, независимо от уровня доходов в семье, намерены поступить в вуз. Средний класс освоил пользование банковскими и кредитными услугами, и теперь это - достояние всех других социальных слоев. Примеры можно множить.
Но влияние среднего класса отнюдь не всегда однозначно позитивно. Сейчас вся страна борется со взяточничеством на дорогах. Но это тоже порождение среднего класса. Когда машина стала доступна не единицам, а массам, в нее первым сел средний класс. И за нарушения на дорогах ему легче было откупиться на месте, чем платить штрафы. Теперь этим заражены все. Неформальные платежи в медицине - и их "ввели" относительно имущие люди. Теперь от этого страдают все. Если мы не увидим московский средний класс и способы его адаптации к сложным социально-экономическим условиям современной жизни, то такие негативные практики могут воспроизводиться. Надо быть к этому готовым. А еще лучше - выстраивать институты, способствующие развитию среднего класса. Ему нужны иные институты, чем людям с низкими доходами - институты развития, а не выживания. Например, он готов платить за социальные услуги высокого качества (медицина, лекарства, уход) пожилым родителям. В Москве нужен рынок социальных услуг, чтобы люди могли выбирать, что им удобнее - частная сиделка или агентство. А его пока нет. Есть надомное обслуживание пожилых малообеспеченных москвичей, но оно развито мало и критериям среднего класса не отвечает.
- Сколько по времени займет серьезное исследование Москвы?
Малева: Мы планируем ежегодные исследования. Такой формат позволит оценить самые существенные изменения - как реализуются те или иные социальные программы, дают они ожидаемый эффект или нет. Сама система не может оценить результат. Она разрабатывает и финансирует те или иные мероприятия, но конечный эффект оценить самостоятельно не может. Этот конечный эффект - не в том, сколько денег потрачено на социальные программы, а в том, становится ли в Москве больше образованных, квалифицированных, здоровых и обеспеченных людей.
досье "РГ"
Малева Татьяна Михайловна, доктор экономических наук, член президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека.
В 2001 году создала и возглавила Независимый институт социальной политики. На протяжении 10 лет занималась исследованиями социально-экономической ситуации в России, пенсионной реформы, государственной политики на рынке труда, влиянием миграционных процессов на развитие общества. Целый ряд исследований посвящен положению среднего класса в России. В январе этого года по предложению правительства Москвы возглавила Институт гуманитарного развития мегаполиса.